— Заткнись! Больших воров, чем вы, в свете не сыскать! Как от вас избавиться — подскажи!
— Не трогай мужика! Чего хватаешь его под микитки? Не то вломим тебе. Не соберут лягавые! — злились люди в вагоне не на шутку.
— Мы за вас жизнями рискуем! А вы — сама неблагодарность. Несознательная толпа! — возмущался участковый.
— Сгинь с глаз! — хватил его за грудки широкоплечий деревенский парень и выволок в тамбур, выпихнул из вагона.
— Во! Хоть воздух очистил!
Но на остановке в вагон вошли трое милиционеров.
— Почему сотрудника оскорбили?
— Предъявите документы! Живее!
— Кто участкового из вагона выкинул?
Трое милиционеров шли по проходу, вглядываясь в лица пассажиров. Вот они остановились возле Капки и Шакала.
— Документы! — потребовали строго.
Пахан сделал вид, что спит и не слышит настойчивой просьбы.
— Зубы болят. Лечить едем. Всю ночь не спал. Не будите, — говорила Капка.
— Кто нашего участкового вытолкнул из вагона? — спросил Задрыгу долговязый, худой милиционер.
— Не знаю. Я спала. Ничего не слышала, — пожала та плечами.
— Документы! — гаркнул тот над головой Шакала. Тот, не поворачивая головы, подал паспорт, купленный у лесных братьев.
Старшина рассматривал его, топтался с ноги на ногу.
— Пристали к людям репьями — собаки борзые, — пробурчал чей-то голос. Милиционеры оглянулись.
— Чего ищете? Чего вам тут надо? Ходите по вагонам, сшибаете трояки со старух! Идите работать! Не срамитесь!
— Не все сраки обнюхали! — хихикнул кто-то.
— Чего? — закрутились, забегали глаза, ища сказавшего.
— Сивуху ищут на опохмелку!
— Башки трещат!
— А я думал, у них не болит! Ведь у мусоров заместо головы — одна срака на плечах! — хохотал на весь вагон парень, выкинувший участкового.
— Давай с нами выходи! — взял его старшина за локоть.
— Отвали! Не то сыграешь вперед ногами! — вырвал парень руку.
Его подхватили двое. Хотели потащить к выходу. Но не тут- то было. За парня вступился весь вагон. Его вырвали, оттеснили, увели в другой вагон, приняв на себя всю злобу милиции.
— Всех в отделение доставим! Бандита защищали! От власти! Да еще оскорбляли, унижали нас! Какое имели право!
Шакал даже не шевельнулся. Он не поддержал ни толпу, ни парня. Ждал, когда поезд дотащится до города, оде можно будет пересесть в скорый, в купированный вагон, и отдохнул, не видя никого.
Пахан не вслушивался в разговор. Он понимал, что малейшее может помешать главному, и сидел тихо, прикинувшись спящим. Капка тоже отвернулась от пассажиров, понимая, что от накаленной толпы, как и от милиции, добра не жди.
