— Не в духе нынче что-то дед Егор, — сказал Коломников, когда вышли на улицу. — Я его раза три школьником слушал. Интересно рассказывал. Снимки показывал нам.
— А кто это Терентий Засекин? — спросил Зимин.
— Пасечник у нас в районе был, умер давно. Не знаю, с чего дед Егор решил, что газета его хвалила. О сыне его, тоже пасечнике, писали. И сын, на вопрос, кто для него в жизни примером служил, назвал отца. Дед Егор по инстанциям забегался, возмущался: как может быть примером человек, смолоду запятнавший себя службой у белых? Хотя служба у белых — громко сказано: подобрал в лесу раненого офицера, от гибели спас. Вот уж кто точно имел отношение к колчаковскому кладу.
— А это откуда известно, да еще точно? — спросил Зимин.
— Ну, это-то в Пихтовом каждый знает.
Довод сержанта был просто-таки замечательный по своей наивности. Невольно Зимин улыбнулся, вспомнив нетесовское: «Все об этом кладе знают все, и вразумительно — никто ничего».
— Тогда съездим к сыну-пасечнику? — предложил сержанту.
— Не удастся, — отказался Коломников. — Он в лесу на Подъельниковском кордоне живет, не проехать нам. Я вас лучше в Кураново свожу, с его двоюродным братом познакомлю. Он на кордоне часто бывает. Согласны?
— Согласен.
— От Пихтового до Кураново было всего десять километров.
Пятистенок Николая Засекина стоял на окраине поселка немного особняком. Перед прибытием нежданных гостей он вернулся с конефермы, едва успел распрячь и пустить на волю лошадь. Сухощавый и низкорослый, с морщинистым темным от загара лицом, стоял и курил папиросу в ожидании, пока прибывшие приблизятся. Прежде чем пожать руки гостям, обтер шершавую ладонь о пиджак.
— Вот, дед Николай, гость из Москвы к нам, — почти так же, как у Мусатова, начал сержант.
На сей раз Зимин счел за лучшее самому сразу повести разговор:
— Николай Григорьевич, говорят, будто дядя ваш во время Гражданской подобрал в тайге раненого офицера, спас ему жизнь. Правда?
— Вроде как, — ответил Засекин.
— Расскажите.
— Так, а я что знаю?
— Так уж и ничего, — вмешался Коломников. — Он же золото прятал, этот офицер.
— Ну, может быть… Вам Василия лучше поспрашивать.
— Лучше-то лучше, но он же на пасеке.
— Ну.
— На все лето. И не проехать туда.
— Плохая летом дорога, — согласился Засекин.
— Ты, дед Николай, навещаешь брата?
— Бываю.
— Скоро собираешься?
— Послезавтра поеду.
— Вот человека, Сергея Ильича друг, можешь с собой взять?
— Чего ж не взять, пожалуйста. Только ехать верхами. — Конюх вопросительно посмотрел на Зимина: дескать, приходилось верхом ездить?
