– Так порядок, это те же держиморды и есть.
– Порядок, это, когда порядочные себя ощущают в порядке, а беспорядочные в могиле.
– Крепко!
– Значит, любви нет, народа нет, порядка не видать. А что есть? Мечты? А в мечту свою верите?
– В какую?
– Ну, в эту. Есть же у Вас сейчас мечта какая-никакая.
– Есть, – пожевав губами, провозгласил географ.
– Ну-ка. Сбейте меня, сковырните страннодумца-шулеришку, я Вам памятник наставлю.
– В мечту верю: если мать любит сына, пусть скажет ему это. Если женщина не любит, то пусть простит. Если заповедей нет, ни в отложениях старых пород, ни в книгах, ни в рассудках – надо соорудить. А иначе, что же вы своим порядком скреплять будете – прах с иллюзиями, чушь со звериным оскалом. Порядок это клей, клей в крови, чтобы соединить мечты и будни.
– Эк, хватили, – взбудоражился гадатель. – Нонче в крови одни лямблии с патогенными гнидами. А дайте-ка, я на Ваши мечты погадаю?
– Поздно уж, – стал откручиваться Арсений, глянув на выпирающий из окна вечер. – Да и у карт веры нет.
– А мы мгновенно. Быстро Вам, научно-педагогической непоседе, и раскинем. Вот, стойте-ка.
Старикашка куда-то сунулся, под раскладушку, выудил оттуда пыльный увесистый фолиант, чихнул и отер рукой.
– Географическим верите? – и водрузил перед Сеней основательный старый атлас мира и произвольно раскрыл страницу на Африке с Нубийской пустыней, где совсем недавно поставил Полозков автограф-кляксу.
– Однако! – только и промямлил географ.
– Однако гадаю на средний круг, – возложил старичок желтые ладони на карту. И поглядел на Арсения Фомича. – Если с пожилым встретитесь, правды не ждите.
– Вы о себе? – выдавил географ.
– Не могу знать, карты об том с гадателем не шепчутся. Строги больно. Вы с пожилым-то что, собрались свидеться?
– Каждый день новые люди. И майоры, и адвокаты, да и особы нелегкого поведения. Но население стареет.
– Ну и ладушки, – согласился Кондратий Ильич. – Правды не ожидайте, будет, чувствуют дрожащие пальцы мои, только плен мечты. Пустой сосуд, глухой угол хлада.
– Это как? – не удержался и попытался выведать Арсений.
– Не знаем…С…Не сообщено. Теперича ближний круг. Листнем, – и Ильич произвольно сцапал кипку и перевернул в атласе. Выплыло Средиземноморье, и особенно Киклады и Эгейская водная гладь.
– Кладу ладошки, жмурюсь, – проворковал гадатель. – И восприимствую заднее отражение. Вы что ж, Фомич, с дитями связались?
– С детьми? – удивился географ. Потом догадался. – Да я же учитель, школьный педагог.
