" Вставай, барин, Здесь не постоялый двор, а учреждение всежки".
Арсений муху согнал и увидел лучшую половину лейтенанта Зырикова, открыл другой, и увидел верхнюю, тормошащую заключенному плечо.
– На выход и получение личных вещей, – строго произнес лейтенант. – Вы больше не задерживаетесь.
Выдав старушкино фибровое хозяйство, офицер спросил:
– Содержимое проверять на предмет наличия станете?
– Нет, я вам верю, – отнекнулся географ, судорожно давя зевоту.
– А я Вам уже нет, – сухо информировал лейтенант. – Кажется, за Вас внесен майору личный залог. Нас как учили в училище: если временно споткнувшегося встречает дождь и ветер – он исправимый, а если роза с хазы – вопрос.
На пороге учреждения Арсений зажмурился под ударом солнечной иглотерапии, а, разлепив глаза и слезы, увидел остроносую тупозадую зеленую машину, а перед машиной Риту в темных очках и сиреневом плаще, с лицом темным и глухим.
– Иди-иди, придурок. Хоть бандюгу одного поймай. А то на педагогов насел. Я тебя еще на воду выведу.
И только тут Полозков понял, к кому относилась подобная эскапада: лейтенант только крякнул и скрылся за дверьми.
– Ну? – спросила Рита.
– А как ты меня нашла? – нашелся Сеня.
– Ты лучше бы спросил, как это я тебя потеряла. – сухо парировала "роза с хазы" и сняла очки.
– Глаза разные, – улыбнулся Сеня.
– Что. Что?
– Разные, один синий, другой зеленый с огоньком.
– Однако! – возмутилась женщина, водрузила обратно очки и широко распахнула заднюю дверь. – Я тебе не такси. Не совсем ты зрением выздровел.
– Заработала? – ткнул Сеня в дорогой агрегат.
– Нет. Ты подарил. Ты мне, Полозков, ничего рассказать не хочешь?
– Да ничего, в общем.
– Это почему?
– Пока не понимаю, хочу сам хоть что-то сообразить. Пойму – все расскажу.
– Едем в контору. Там и рассказывай. Только вот что, – обернулась. – Будь ты хоть чуть скромнее, Пинкертон. Дура я, дура, – и вдавила газ.
Дорогу от глухого пригорода до центра пролетели вмиг и молча и затормозили перед в гранит убранным мощным зданием.
– Здесь трудишься? – ввернул, выбираясь из машины, Арсений. – В "Гудбанке"?
– Библиотекарем, – отрезала Маргарита. – Что же ты, первопроходец, с бабой Феней чай не остался пить, с вишневым? Так и сгинуть, что сплюнуть. А я потом угрызениями мучайся и на безымянной могилке рыдай, вырывая власы уж не такие густые. Дура. Ведь сказала себе – не связывайся больше с этим.
Прибывшие прошли арку и вестибюль, где двое бугаев нервно отдали паре подобие чести, миновали несколько коридоров, из которых виднелись помещения со стрекочущими принтерами и сотрудниками, а потом вступили в задавленную аляповатым ковром залу, где их встретил поднявшийся из-за единственного стола сухопарый гражданин в сером стальном костюме и с улыбкой гребца на старте. Его Арсений уже мельком видел в больнице перед выпиской.
