И ют я подумал, что пьеса Брукнера даст возможность выразить тревожащие меня мысли о сущности неограниченной власти, о ее способности искорежить и поломать жизнь добившегося ее человека. Наполеон у Брукнера говорит: «Мой мир, каким я его вижу». Какое проклятое это «я». Оно, как лавина, разбухает, срывается и несется по жизни, погребая под собой человеческое счастье, человеческие мечтания, надежды. Все попирается, уничтожается ради этого «я». Гибнут логика, смысл, правда, справедливость, законность, человечность, не остается ничего, кроме «я», которое как мрачная тень закрывает собой все светлое. Сколько уже видела история этих раздутых до чудовищных размеров «я». Вот еще один — великий император, вылепивший свою империю из революционного теста. В конце концов, все гипертрофированные личности лопаются со страшным треском. Но какой ценой оплачивается величие наполеонов рядовым человеком и человечеством!
А какую цену на этом фоне платит за все сам Наполеон? Его частная, семейная, любовная жизнь в пьесе привлекала меня ничуть не меньше, чем значение личности Бонапарта для истории, так как в этой линии была заключена мысль о смысле бытия: о том по-настоящему ценном, что есть в жизни любого, даже великого, человека, что остается после него.
Есть в актерской профессии такой миг дрожи душевной, похожей, наверное, на дрожь золотоискателя, нашедшего драгоценную россыпь, предел твоих мечтаний, когда ты вдруг обнаруживаешь прекрасную по мысли и с точки зрения драматургии пьесу с героем, которого ты смог бы сыграть. И ты в нетерпении, внутренне уже исполнив всю роль, спешишь поделиться с другими счастьем своей находки, ищешь союзников, товарищей, готовых с тобой немедленно приступить к работе. У тебя в голове уже есть пылкий монолог, который, ты уверен, убедит любого Фому неверующего, и ты направляешься в родной театр, и… Выясняется, что главному режиссеру пьеса не нравится. Для него она слишком мелка, поверхностна, легковесна. Или что пьеса не соответствует истории. Или конкретно меня как актера режиссер не видит в роли Наполеона. И вообще, планы театра иные! В них нет места для этой пьесы. И никому, оказывается, не интересен Наполеон, и никому он не нужен. Что остается? Исполнить «глас вопиющего в пустыне», а когда надоест, просто погрустить о том, что Наполеона тебе не сыграть.
Вероятно, так и произошло бы, не вмешайся счастливый случай.
Ольга Яковлева, одна из лучших актрис Театра на Малой Бронной, давно уже «болела» Жозефиной из той же пьесы Брукнера. Кстати, великолепная роль! Женских ролей, замечу попутно, в мировой драматургии не так уж много, а подобных этой так просто единицы: здесь незаурядная личность и «вечная женственность» слились неразделимо, давая простор для игры. И так складывался репертуар, и так распорядился своими ближайшими постановками Анатолий Васильевич Эфрос, что у него появилась возможность репетировать пьесу. Мой вопиющий глас, видимо, каким-то образом достиг его ушей, к тому же мы много лет договаривались с ним сделать что-то вместе в театре или на телевидении, и Анатолий Васильевич, наконец, предложил мне сыграть Наполеона в его спектакле. И я мгновенно согласился.
