Но я не могла. Чуть ли не плача, я убрала его руку со своего живота.
— Я не собираюсь спать с тобой, Бью.
Он фыркнул от смеха, когда я попыталась отодвинуть от него голову. Он лежал на моих все еще влажных после душа волосах.
— Кто сказал, что мы должны спать?
Я дернула волосы, и он пододвинулся, перегнувшись через меня, вместо того, чтобы лечь рядом. Его дыхание овеивало мою шею. Теперь меня ничто не держало, но я не попыталась отодвинуться, чувствуя волнение и дрожа мелкой дрожью. Что же он сделает?
К моему удивлению, Бью наклонился и укусил меня за ключицу. Слишком низко для вампирского укуса в сонную артерию, но я все равно почувствовала, как основание шеи оцарапали зубы. А затем чувственное скольжение языка.
Мне было так хорошо, что я не смогла сдержать довольного стона, а когда его язык вновь прошелся по месту укуса, я схватила Бью за волосы, удерживая и поощряя сделать это снова. При каждом движение его языка, с моих губ срывался стон наслаждения.
— Тсс, — прошептал он мне в ухо, прежде чем опять его прикусить. — Ты разбудишь соседей.
Через стену донесся наигранный громогласный храп Сары.
Я замерла.
Что я наделала? Мне хотелось поблагодарить Сару за столь явное напоминание, и шибануть ей по башке за вмешательство. Каким бы ни был Бью сексуально-горячим, еще он был оборотнем — «запретным плодом» во всех — ему даже и не вообразить в каких — смыслах слова. К тому же он просто хотел удовлетворить свои потребности, находясь в «периоде течки».
Сестра наверное получила психическую травму на всю оставшуюся жизнь, слушая мое знакомство с Бью. Я поднесла руку к его лицу и оттолкнула его. Бью фыркнул от смеха, но понял намек и отступил, вернувшись на свою сторону кровати.
Затем схватил мою руки и поцеловал ладонь.
— Мы поговорим утром, Бетсэйби. А сейчас немного поспим.
— Спокойной ночи, — прошептала я в ответ.
Несколько долгих минут, я лежала без сна, тяжело дыша и дрожа всем телом. Ноги так вообще превратились в странную жидкость. И это все из-за одного или двух укусов в шею и ухо.
Я заснула, представляя, как мы предаемся порочной любви, и, надеясь, что не стану произносить его имени во сне.
Проснувшись, я искоса взглянула на окно, в которое лился солнечный свет. Половина кровати, что занимал Бью, пустовала и была холодной. На стопке одежды, возвышающейся неподалеку от меня, лежала записка вместе с моими ключами.
Я села и схватила записку — не то чтобы я рвалась прочесть послание от него. Нет. Я подавила тень разочарования из-за того, что не увидела Бью сегодня утром. Как будто меня волнует, как он выглядит по утрам. Или отрастает ли у него за ночь легкая щетина.
