Лили плеснула еще водки в стакан и, не дожидаясь приглашения Отто, залпом осушила его. Потом она погладила рукав его куртки.
— Хорошая куртка, — сказала она. — Бархатная. И хорошо скроена.
Она откинулась на спинку и стала внимательно рассматривать Отто и его одежду, прикидывая, сколько она стоит. Хоть и слегка растрепанный, он был красив, длинные темные волосы и тяжелая челюсть делали этого мужчину похожим на поэта-романтика.
— Так чем ты занимаешься, а?
Отто не ответил.
— Ты артист?
Он убрал челку, стараясь удержать пропитавшиеся потом волосы на макушке.
— В некотором роде.
— Как это?
Отто взял руку Лили и проворно стянул с одного из пальцев керамическое колечко.
— Ой!
— Тихо, — сказал Отто. — Смотри.
Он вытянул вперед два сжатых кулака.
— В какой руке?
Лили улыбнулась и показала на левый кулак. Отто разжал пальцы, показывая, что там ничего нет. Тогда она дотронулась до его правой руки — там тоже было пусто.
— Здорово! А теперь отдай мое кольцо!
Отто показал на бутылку с водкой.
Лили подалась вперед и сказала тихо:
— Черт возьми… — Ее кольцо было внутри, на самом дне бутылки.
— Теперь нам придется все это выпить, чтобы достать его.
Лили громко рассмеялась. Она подвинулась ближе, и Отто почувствовал ее руку на своем бедре.
— Покажи мне еще фокус, — сказала Лили. — Давай.
— Ладно, — ответил Отто. Он вынул последние три монеты из кармана и выложил их в ряд на столе. — Смотри очень, очень внимательно…
В морге было мрачно и холодно. Большая электрическая лампочка висела на длинном проводе на некотором расстоянии от тела. Свет выходил из широкого конического абажура, а за пределами освещенного пространства практически ничего не было видно.
Профессор Матиас снял одну из простыней, которыми было укрыто тело, и стал рассматривать лицо фройляйн Лёвенштайн. На коже не было никаких дефектов, а волосы при близком освещении волшебно сверкали. Хотя ее губы были уже не красными, а какого-то необычного синего оттенка, она все еще была очень красива. Странный цвет губ как будто делал ее неестественное совершенство более полным. Райнхарду она казалась похожей на экзотическую куклу.
— Простите, — сказал Матиас, — как, вы говорите, ее звали?
— Разве это имеет значение, герр профессор?
Матиас посмотрел поверх очков.
— Конечно имеет, инспектор.
Райнхард пожал плечами.
— Ее звали Шарлотта Лёвенштайн.
Матиас посмотрел на ангельское лицо женщины и поправил один из локонов. Он прижал свой кулак к ее щеке и заговорил речитативом:
