— У господина закончилась выпивка.
Хозяин перевел взгляд с бутылки на Брауна.
— Вы хотите еще?
Браун посмотрел на женщину и вгляделся в черты ее лица. Хотя кожа ее была землистого цвета, глаза еще хранили отсвет былой красоты.
— Да, — ответил Браун. — Почему бы нет?
Женщина улыбнулась, и на ее лице показалось множество мелких морщинок.
Возможно, Браун повел себя излишне эмоционально. Вмешательство полиции неизбежно. Проходя по безлюдной площади, он увидел двух полицейских у главного входа в здание, в котором находилась квартира Лотте. Офицеры в синих пальто и заостренных шлемах были вооружены саблями. Он спрятался за пустым прилавком, чтобы понаблюдать за происходящим. Герр Брукмюллер и граф прибыли одновременно и после небольшого допроса были допущены внутрь. Вскоре появились Хёльдерлин и его суетливая жена. Браун действовал инстинктивно: без раздумий повернув назад и держась поближе к стене, стал пробираться обратно тем же путем, что пришел. Он отреагировал, как животное в минуту опасности. Может быть, он поступил неправильно, но так у него будет еще день или два в запасе, а иногда за это короткое время может решиться все.
Вернулся хозяин с бутылкой водки и поставил ее в центр стола.
— Итак, — произнесла женщина, — как тебя зовут?
— Феликс, — ответил Отто.
— А меня Лили.
Отто поднял бутылку и наклонил горлышко над своим стаканом. Он сделал это слишком резко, и прозрачная жидкость, перелившись через край, расплескалась по выщербленному столу.
— Эй, эй, — сказала Лили, остановив его руку, — полегче, Феликс.
Она помогла ему поставить бутылку обратно, задержав свою руку на руке Отто. Один из стариков кричал что-то о битве при Сольферино, а скрипач внезапно разразился какой-то неблагозвучной, но вполне узнаваемой цыганской мелодией. Отто взял стакан и влил его содержимое в себя. Дешевая водка была неприятна на вкус и драла горло.
Внезапно в его голове возник образ, живой и непрошенный.
Лотте. Ее светлые волосы — золотые завитки в свете свечи. Ее зеленые глаза горят от ярости.
Он не должен был просить у нее еще денег и уж точно не должен был бить ее. Но ситуация обострилась. И вот она появилась в дверном проеме, размахивая кухонным ножом. Отто тряхнул головой и взмахнул рукой, как будто пытаясь выкинуть из головы это воспоминание.
— Что с тобой? — спросила Лили.
— Ничего, — ответил Отто. Он обернулся посмотреть на скрипача, который был едва виден в своем углу, только глазные яблоки белели в темноте. Бродяга водил смычком с каким-то яростным остервенением. Скрипка издавала адские звуки, и таким же адским было его зловонное дыхание.
