Здесь был центр, святая святых всей выставки, где почитатели искусства могли ему поклоняться.
Здесь не было той высокомерной пары, но вокруг скульптуры бродило много других людей.
— Как красиво, — проговорила Клара. — Он похож… он похож на Зевса.
— Да, — согласился Либерман, приятно удивленный. — Наверное, это и хотел показать скульптор.
— У него какой-то недовольный вид, — сказала Хана.
— Между прочим, — начал Либерман, — у Бетховена было множество поводов для недовольства. Ты знаешь, что Малер давал здесь камерный концерт — исполнял Девятую симфонию в честь открытия выставки?
— Правда? — сказал Хана. — Наверное, это было здорово.
— И в присутствии самого композитора.
— Дорогая, — доверительно сказала Клара, взяв Хану под руку, — ты знаешь Моллов? Они живут в новом доме на две семьи в Хайлигенштадте, на Штайнфельдгассе?
Хана отрицательно покачала головой.
— Так вот, — продолжала Клара, — если ты их не знаешь, то твоя матушка наверняка знает. Фрау Молл была замужем за Эмилем Шиндлером, художником. Несколько лет назад он умер, и фрау Молл вышла замуж за одного из его учеников. А ее дочь, Альма Шиндлер… — Клара понизила голос, — такая кокетка, ты себе не представляешь. Говорят, что она очень привлекательна, но, честно говоря, я так не думаю. Так вот, в феврале она вышла замуж… за дирижера Малера.
— О! — воскликнула Хана, — это так замечательно!
— Ну, — продолжала Клара, — возможно, не так уж замечательно. Я слышала, что поженились они довольно поспешно…
Хана озадаченно посмотрела на нее, а Клара, придвинувшись, прошептала что-то на ухо девушке. Либерман видел, как на лице его сестры радость сменилась недоверием.
— Клара, — сказал Либерман, — зачем ты забиваешь Хане голову всякими глупыми сплетнями?
— Максим, — сказала Хана, — ты говоришь прямо как папа.
Раскрыв веер, Клара посмотрела поверх его трепещущего края как самая настоящая кокетка.
— Кто-то же должен держать Хану в курсе…
Либерман вздохнул и начал пристально смотреть в глаза Бетховена. Клара с Ханой продолжали шушукаться, но когда два элегантных молодых человека почтительно склонили головы перед шедевром Клингера, тут же замолчали.
— Очень любезно с вашей стороны, что вы согласились принять меня, министр Шеллинг. Полагаю, вы очень занятой человек.
Челюсть Шеллинга тряслась, когда он провожал Либермана в гостиную.
— Я очень хочу, чтобы мисс Лидгейт поскорее выздоровела. Когда она была здесь, то казалась очень несчастной. У меня сегодня довольно много дел, но я рал, что могу уделить вам ближайшие полчаса, если вы находите, что мое непрофессиональное мнение может чем-то помочь.
