— Меня забрали сюда, и я потеряла ребенка. Я была беременна, когда они меня забрали, но они не посмотрели на это.
Уже бесконечно устала от нашего общего “они”, словно есть мы — хорошие, умные и здоровые — и они — злые, бесчеловечные, опасные, только и стерегущие что твой неверный шаг.
— О, о, о! Заткнулась бы хоть на часок, Конопицына… Ничего, они тут тебе еще и не такого расскажут, — сказала Милаида Васильевна, которая помогала мне перебираться — стояла во входе (здесь не было дверей, так же как в первой палате), уперев руки в бока.
Застелила кровать и отправилась погулять — походить по коридору, теперь это мне позволено, я уже в третьей палате — от окна к тупику и обратно. Мимо холла с включенным телевизором, вокруг которого всегда собирались недужные, скукоженные старушки в ветхих халатиках, под какой-нибудь то и дело растекалась лужа. Да, теперь мне позволяется здесь расхаживать. Если подумать, я еще очень богата. Со временем я освою тут все пространство, каждый уголок за чахлым фикусом, пересижу на всех диванах и креслах, в столовой — на всех стульях, перележу на всех кроватях, пережду всю жизнь и перезнакомлюсь со всеми.
— Иванова, к тебе родители!
Возглас застал врасплох. Обернувшись, я увидела, как в коридор отделения заходят отец и мать, их светлые фигуры так знакомы, словно пришли забрать из детского сада, приехали в пионерский лагерь, заглянули увести с продленки.
Больничный парк обширен и ухожен. Здесь больные сгребают в кучу и сжигают опавшие листья, высаживают цветы. Каждому отделению приписан свой участок с огромной бетонной беседкой — в точности такой, как на территории любого детского сада. И нужно гулять только там, но правилу этому никто не следует.
Мать и отец глядели на меня и никогда не плакали.
— Что тебе привезти?
— Мама, ничего не надо. Пожалуйста, позвоните Сергею и скажите, где я.
— Лучше ты сама ему позвонишь.
— Но ведь здесь не разрешают звонить! И у меня даже нет его телефона — я не помню телефонные номера…
— Ну хорошо, ты позвонишь ему, и что ты ему скажешь?
— Я скажу ему, чтобы он пришел.
— Куда?
— Я продиктую адрес.
— Так что, прямо сюда?
— Ну конечно, ведь я же — здесь. А куда же еще?
— Ты думаешь, он будет рад тебя видеть в таком состоянии?
— У меня нет другого.
— Значит, нужно прийти в другое. И тогда все наладится.
—Тогданичто не наладится.
— Ведь вы же расстались с Сергеем, у него другая жизнь.
— Он должен мне помочь.
— Силы кончаются, Валентина. Он тебе ничего не должен.
