— Хочешь, покатаю на скутере с баранкой? Перевернешься, нахлебаешься, сразу помолодеешь. Адреналин! А можно на банане. Сама на банан обратно не влезешь, орать будешь — а я далеко.
— Я умею плавать.
— Далеко не уплывешь. Погранцы пристрелят. Ну что, поехали?
— Ты садист?
— Сергей Грушецкий меня зовут, а тебя?
— Меня никак. Я спать хочу. — Она повернулась к морю и посмотрела на блеклую Венеру. — Уже стемнело, не видишь? А звезды неяркие, и не на что смотреть.
Спасателя, видимо, мама нанимала.
Следующим утром она купила на рынке амстердамскую серебряную цепочку, широкое синее платье с маленькими малиновыми пуговицами, венгерского вина и коробку вишен в шоколаде. Рустам не ел сладкого, не пил вина и не разговаривал. Хочет молчать — пусть. В доме снова стояли сизые сумерки. Она пила чай и рассуждала, что всякий человек сам выбирает, за что ему ухватиться и на что потратить силы. Некоторые выбирают вещи или деньги. Это сундучники. Если тебя любит сундучник, он будет дарить предметы. Если человек цепляется за души, он будет ловить в сети словами. Или стихами. Если встретится чувственник, то он подарит свое тело. В той жизни, какой живет большинство, сундучники главенствуют, дух бродит посередине, а чувственниками торгуют. В стриптиз-барах там, или в спорте, или еще как-то продают тела. “А ты какой?” — спросила Рустама.
— Я не цепляюсь, — сказал он. — Вчера снова заходил Гутман и советовал держаться от тебя подальше.
— Зря, — сказала Оксана, — я просто поклонница. Приятно видеть человека, у которого все получается отлично…
— Ну и ну, — удивился Рустам. — Милостыню у нищего… Я вытащил кость, и все.
Когда она ушла, Рустам представил ее лежащей под гранатовым деревом и как он расстегивает малиновые пуговицы на платье, видит полулуние груди и осторожно накрывает рукой, чтобы не слепило.
Нужно познакомить ее с Давти, который женится на девушках, а потом увозит их навсегда. Говорят, он продает их в турецкий бордель, но неизвестно, правда ли это. Она понравится Давти: тот говорил, что любит женщин с большой грудью, пышными волосами, маленькими ногами и узкими бедрами. Нужно, чтоб Давти увез ее.
— Вадик, — Оксана дернула лениво курившего водителя за футболку, — ты Рустама знаешь?
— Ну.
— Расскажи.
— Развелось без роду-племени, — проворчал водитель. — Живет по справке об утерянном паспорте. Говорят, он с берегов Нила. Мы думаем, ему двадцать, а он уверяет, что тридцать пять. Поди пойми этих черных. Любую скотину лечит на раз, а людей не берется. Зарок у него, видишь ли. Первый раз тебя лечил. Ради отца, а ты отца не бережешь, хотя сколькими жизнями ему обязана.
