До сих пор не могу понять, как жена об этом узнала: может быть, соседка разболтала, может быть, я сам чем-то выдал себя, подсознательно того и желая, чтобы быть пойманным, она мне этого так и не сказала, и почему сразу не устроила скандал — тоже.
Мы решили разойтись быстро и спонтанно, так же, как когда-то поженились, и здорово напились в тот день. Я открыл одну бутылку вина, потом вторую. Мы много курили.
Она сказала: “Кажется, у нас проблемы; мы уже два месяца не занимались сексом, и похоже, оба не горим желанием им заниматься, по крайней мере, друг с другом; мы почти не общаемся и разговаривали в последний раз на прошлой неделе, когда надо было решить, какую зубную пасту ты предпочитаешь: с эвкалиптом или прополисом”.
Я сказал: “У нас нет никаких проблем; это временные трудности, которые скоро закончатся”.
Она ответила: “Я знаю про соседку”.
Я долго молчал, а потом начал оправдываться “это был просто секс” и нападать “почему же ты сразу не устроила скандал, как делают все нормальные жены, когда узнают об измене мужа?”.
Она сказала: “Я не знаю. Я так хотела, чтобы у нас все было хорошо”.
И она сказала: “…но я все равно не могу перестать думать об этом, потому что это нелегко: представлять, как твой самый родной человек трахается с другой”.
Она не сказала “любимый”, она сказала “родной” — и не ошиблась. Она знала, что говорила: от этих слов стало еще паршивее — все-таки слову “любимый” я верю как-то меньше.
Я долго не отвечал, просто не знал, что сказать. Да и что тут скажешь? Стандартное “я люблю тебя” не подходило, а “ты нужна мне” казалось бессмысленным.
Я только лишь спросил: “Что же нам теперь делать?”
Она ответила: “Не представляю...”
И тут мы начали вспоминать, как познакомились, как не могли друг без друга первое время, как нам было хорошо вместе, когда мы только-только поженились, как завидовали нам друзья.
Мы плакали, оба, не зная, что будет дальше, но понимая, что так, как сейчас, тоже нельзя, — и она предложила пожить отдельно. Я согласился, потому что знал, что так будет лучше, не мне, а ей, и еще я знал, что пожить отдельно — это не ненадолго, это навсегда.
Мы развелись четыре года назад, но я до сих пор прихожу к ней в этот самый танцкласс. Она живет с каким-то мужчиной, который, кажется, врач или кто-то в этом роде, — мы ни разу о нем не говорили, и, наверное, он даже не подозревает о моем существовании. Я прихожу к ней, когда дальше уже становится невыносимо или когда что-нибудь в моей жизни идет не так, прихожу сюда, как и несколько лет назад, когда
