снаружи, ни сердца внутри, ни ума —
несется, чтоб выпотрошить закрома
и вытоптать в поле посевы,
твой скот бессловесный свести, сгоряча
предаться татьбе и разбою,
детей полонить и жену, бормоча
молитвы, поять, а с тобою
такое соделать, что память веков
подобный вместить не сподобилась ков, —
да кара свершится Господня!
* *
*
Ты мне земного была дороже
существования, — моему
телу твое до внутренней дрожи
памятно, наперекор уму,
в нем заключенному, и поныне, —
так не торопится ни одно
судно груженое средь пустыни
соли с водой уходить на дно,
где обитают рыбы и крабы,
сплющенные с обоих боков, —
с палубы память спихнуть пора бы
лишней поживой для рыбаков.
* *
*
Заря зарделась на востоке,
деревенская девка, ведущая
на привязи день
белоголовым теленком,
еще не ведающим уже
в суморбоках готовящегося вечерних
ему заклания. —
Что неизбежно, то свершится. —
Одиссей хитромудрый сопутников
ослушных своих,
жаждой томимых и гладом
на диком острове, где паслось
средь пестреющих выгонов солнцево стадо,
столь постоянное
по численности, что единой
головой прирастало для убыли
в четыре зимы,
как ни старался лишенных
рассудка словом остановить,
но со слухом у чревонеистовства плохо
и нет зазрения. —
Короче, сообща напали,
кровеносную жилу надрезали
на вые быка,
дабы насытиться мясом
парным, не жаренным на костре,
и напиться рудой, — до костей был обглодан
день возвращения. —
За то погибель им досталась
всем в удел, по отдельности каждому. —
Из них не узрел
дома по странствиях многих
никто. — Единственный Одиссей,
отвлекаемый выспренним гласом от зова
утробы трубного,
не вскорости, но воротился
восвояси. — Зачем пересказывать
известное всем? —
Памороки обреченным
отшибло напрочь, — время пришло
вновь напомнить, что все и даруется Богом,
и отнимается!
* *
*
Ни разбрасывать камни, ни собирать
мне не хочется, — нет никакого смысла,
потому что туч моровая рать,
рассевая мрак, над землей нависла,
ничего не ища и не находя,
кроме личных польз или частных выгод,
