— Извини, — механически говорю я. Неясная догадка будоражит мозг. Что-то очень важное. Я хочу узнать и понять, что именно. И боюсь этого нового знания. И одновременно что-то тяжелое и темное надвигается на меня из глубины сознания. Я сопротивляюсь ему изо всех сил. Даже руки дрожат. Хочется встать и сделать глупость. Разбить вот эту изящную вазу. Опрокинуть стол. Нет, стол — слишком шумно. Шуметь нельзя. Хочется увидеть, как расширятся от страха глаза Мишель. А потом схватить ее за нежную шею и задушить. Задушить так, чтобы она не успела издать ни звука. Не встревожила охрану. Мучительно хочется почувствовать, как бьется в руках ее агонизирующее тело. Как оно тяжелеет. Как ее жизнь перетекает в меня. А потом — потом выйти в соседнюю комнату и ударить ножом Мариуса. Моим чудным ножом... Прямо на глазах у остальных охранников. Я начинаю медленно подниматься.
— Обнаружено внешнее воздействие. Блокирую, — деловито докладывает Триста двадцатый.
И солнечный свет слепит меня.
— Юджин, тебя так расстроило наличие во мне крохотного биочипа? — удивленно спрашивает Мишель.
— Что? Я... нет. Все в порядке, — я беру себя в руки. Что это было? Я окончательно сбрендил? Триста двадцатый?
— Ситуация стабилизирована.
Какая-то незнакомая интонация. Страх? Отчаянье? Обида? Жалость?
— Три-два-ноль, что со мной?
— Ситуация под контролем, — следует сухой ответ. И снова отголосок этакого гадкого ощущения, понимания, что тебя откровенно дурачат. Снова, потому что я помню: я уже испытывал подобное совсем недавно. Значит, Триста двадцатый все же не блокирует мою память?
— Я честен с тобой, Юджин, — подтверждает он.
— Тогда почему ты не говоришь всей правды?
— Я пока не во всем разобрался. Как только соберу необходимые для анализа ситуации данные, я поставлю тебя в известность. Доверься мне. Пожалуйста.
— Как будто у меня есть выход, — уныло отвечаю я. — Ты полностью контролируешь мое тело. Ты можешь делать с ним все, что заблагорассудится, а я даже не узнаю об этом.
— Ответ отрицательный. Я не поступаю подобным образом.
— Тогда почему я ничего не помню про вчерашний вечер? Как я тут оказался? Кто меня привез? Куда делись музыканты? Что со мной случилось? Хочешь сказать, мое тело само все проделало?
— Подтверждаю.
— Что ты подтверждаешь?
— Я не участвовал в происходящем. Я был отключен. Все, что с тобой произошло — было с тобой. Без моего участия. Я отключался поблочно, процесс за процессом. В последнюю очередь отключилась ветвь поддержки твоей памяти. Ты до утра был таким же, как раньше. Действовал самостоятельно и автономно.
