— Я не понял, о чем ты. Какая еще «альтернативная медицина»? Как ты его только что назвала?
— Он давал тебе какие-нибудь препараты?
— Ни-ка-ких.
— Похоже, ты именно это и искал. Человека, который вылечит тебя не прибегая к лекарствам.
— Да при чем тут это? Главное — он вылечил меня. В отличие от бесполезной государственной службы здравоохранения.
— А сколько раз ты ходил на бесполезное прогревание? Сколько раз тебе делали бесполезный массаж?
— Не важно. Все равно это бесполезно.
— И что сделал с тобой этот парень?
— Просто немного растер мне спину и отправил назад. Вся процедура заняла десять минут.
— И сколько это стоило?
— Двести фунтов.
Я уставилась на него:
— Ты шутишь?
— Нет.
Дэвид гордился столь смехотворным счетом, выставленным ему за лечение, — это я могла прочитать по его лицу. Раньше он бы просто рассмеялся (если не ударил) в лицо неквалифицированному шарлатану, который хочет слупить с него две сотни за десятиминутный труд, но теперь ГудНьюс (это имя станет постоянной темой разговоров) превратился в боевую единицу на нашем с Дэвидом поле битвы. Мне кажется, двести фунтов — слишком большая сумма, именно поэтому он с ликованием ее и выплатил. Извращение логики, если задуматься, — тревожная вещь, потому что чем все это может кончиться? Вполне возможно, например, что Дэвид в конце концов возьмет да и продаст детей какому-нибудь клубу педофилов, чтобы только пополнить бюджет на лечение и досадить мне. Нет, на самом деле Дэвид любит детей, но меня-то он ненавидит по полной программе.
— Двести фунтов! — воскликнула я.
— Причем с гарантией. Если что — я могу прийти снова и опять получить исцеление.
— Но он же все сделал с первого посещения. Какой тебе смысл ходить туда постоянно?
— Вот почему он заламывает такую цену. Это стоит денег.
Дэвид снова кланяется и разгибается, вызывающе мне ухмыляясь. Я мотаю головой и иду искать детей.
Позже, когда все семейство собралось у телевизора, я в очередной раз удивилась царящей в доме привычно домашней атмосфере. Словно ничего и не произошло: не было ни Стивена, ни проблем с Дэвидом — ничего. Жизнь катилась по ровной колее. Мы мирно сидели с тарелками у телевизора и смотрели «Прогулки с динозаврами». Этот семейный ритуал напоминал отчаянно смелый, закаленный пустынный цветок, готовый распуститься на самой негостеприимной почве.
Дэвид, впрочем, не оставлял попыток разрушить гармонию — сначала он улегся на пол и стал «качать пресс» (размер талии и общая физическая форма приводили Дэвида в едва ли не большее расстройство, чем спина), одновременно восхваляя способности ГудНьюса, но тут на него зашикали дети, чтобы не мешал смотреть телевизор, и тогда Дэвид стал прикалываться над текстом ведущего.
