Однажды она услышала, как в соседней комнате Жеребцова сказала сестре:
— Еще месяц подержи у себя, а там все утрясется, я возьму. Мой говорит, что гроза вроде проходит. Милиция решила, что у него все чисто.
Ирина сообщила Ибрагиму, что деньги Жеребцовы хранят у сестры. Назвала адрес и сказала, что как только друзья наметят день, она постарается задержать сестру в доме Жеребцовых. Та давно умоляет ее сшить платье, Ирина, наконец, согласится, попросит ее прийти на примерку, а Ибрагим и Виктор тем временем выполнят задуманное.
Деньги хранились в шифоньере. Пять тонких пачек, в каждой из которых по десять сотенных, были завернуты в старую газету и заложены среди старых платьев. Однокомнатная квартира одинокой сестры Жеребцовой располагалась на первом этаже коммунального дома и выходила балконом во двор, сразу же около ворот. Виктор остался дежурить на улице, а Ибрагим, решительно войдя в ворота, ловко перескочил через цементный барьер балкона и минуту спустя открыл отмычкой дверь. Стоял холодный зимний вечер, двор был пуст. Пробыл он в комнате минут двадцать. Найдя деньги, вор снова вышел на балкон, закрыл дверь и только хотел спрыгнуть на землю, как услышал за домом скрип шагов по снегу. Он растянулся на полу балкона, тесно прижавшись к барьеру. Мимо кто-то прошел, по шагам можно было судить, что мужчина. Ибрагим выждал несколько минут, перемахнул через барьер и, отряхнувшись, с независимым видом вышел из ворот. Вдалеке маячила фигура Виктора. Подойдя ближе, Ибрагим заметил, что лицо напарника бледно, а руки дрожат.
— Все в порядке, — сказал Ибрагим, закуривая сигарету.
— А я перетрухнул, — признался Виктор, — только что из ворот майор милицейский вышел. Надо же такому случиться!
Ибрагим мрачно усмехнулся.
Сосед, наверное... А вообще здорово получилось: охотник мимо прошел и волка не заметил.
Весь разговор продолжался не более десяти секунд. Воры ускорили шаг, миновали несколько кварталов и сели на трамвай, шедший в сторону Ирининого дома.
Ибрагим скоро охладел к Ирине как к любовнице. Она перестала его интересовать, и он пробавлялся случайными связями, растрачивая себя направо и налево.
Для Ибрагима не существовало в этом вопросе никаких моральных заповедей. Здесь он действовал без оглядки, шел напролом. Если ему нравилась жена коллеги-торговца, он уже на второй раз после знакомства предлагал ей солидную сумму в обмен на ее тело. Кое-кто в ответ деланно возмущался, напоминая, что находит странным такое предложение от приятеля мужа. Но Ибрагим знал, чем дышат эти женщины, что нет для них более святого божка, чем хрустящая сотня.
