Вода была божественной, хотя и холодной, как лед. Сквозь чистую прозрачную голубизну просвечивало дно, покрытое гладкими камнями. Она намылила волосы.
— Все в порядке? — донесся до нее голос Макса.
Ей был виден торчащий из-за камня кусочек рукава его рубашки и его длинная тень на берегу.
— Уже почти закончила.
Она присела и погрузила голову под воду, чтобы смыть мыло. Когда она вынырнула, то ее глаза уловили какое-то стремительное скользящее движение. Она пронзительно вскрикнула. Макс выскочил из-за камня, сжимая в руке пистолет. Он был готов убить того, кто заставил ее так кричать.
Она снова закричала, на этот раз, показывая пальцем на него:
— Вы обещали не поворачиваться!
Он поспешно отвернулся.
— Ради всего святого, что заставило вас так кричать?
— Там… там в воде змея. Я заметила, как она заползла в воду… вон она!
Он услышал, как она шлепнула рукой по воде. Он попятился к берегу, оглядываясь через плечо, стараясь при этом, чтобы она не попала в его поле зрения.
— Я не знаю, как я убью эту дрянь, если я ни черта не вижу, куда я иду!
В ответ он услышал новую серию всплесков — она пыталась отогнать от себя змею.
— А-а, черт побери. — Он повернулся и зашел в воду. — Она может укусить вас раньше, чем я до вас дойду!
Он подошел прямо к ней, схватил извивающуюся тварь, которая по иронии судьбы оказалась безобидной травяной змеей, и зашвырнул ее подальше.
Затем он допустил ошибку — взглянул на Саманту. Она съежилась в воде: волосы слипшимися сосульками висели у нее вдоль плеч, руки, скрещенные на груди, были покрыты капельками воды.
У него пересохло во рту.
— Похоже, мне еще рано купаться? — произнес он.
Ее губы дрожали, и у него возникло желание нежно куснуть их.
— Если… если вы отвернетесь, я… я выйду, и вода будет в вашем распоряжении.
В ответ он слабо улыбнулся. Честно говоря, он бы совсем не возражал, если бы она осталась в воде. Он представил себе, как он перед ней становится на колени, обнимает ее, прижимая к себе ее очаровательные груди, и целует ее влажные сладкие губы.
Проклиная себя за то, что он дал обещание ее отцу, он повернулся и стал слушать, как она выходит из воды.
Их положение становилось все более сложным. Как он мог рассчитывать на то, что, держа ее на определенной дистанции, удастся обуздать их взаимное влечение? Если бы она в самом начале поступила так, как он надеялся, и передумала насчет этого путешествия… Но всякие сожаления теперь были бессмысленны.
И вот теперь они были вдвоем, разделяемые только его проклятым обещанием. Как долго он еще сможет сопротивляться, когда она, такая обворожительная, находится рядом с ним у костра каждую холодную, тоскливую ночь? Как долго он еще сможет держать себя в руках, терпеливо дожидаясь за камнем, пока она голышом резвится в реке? Возможно, главный вопрос состоял в том, как она отреагирует, когда он нарушит данное им слово и позволит своим желаниям взять верх над его честью?
