— Перед тем?
— На случай, если я потом забуду.
Эд принялся мерить шагами комнату.
— Это несколько меняет дело, не правда ли? Мне кажется, нам с тобой следует кое о чем договориться.
— Например?
— Возможно, Саманта не отдает себе отчета, Баррет, но рана, нанесенная ей Дунканом, до сих пор не зажила. Как ни крути, а она собиралась связать с этим парнем свою жизнь, а он растоптал всю ее веру в него. И это был уже не первый случай. Два года назад один местный паршивец разбил ее сердце. Я хочу, чтобы ты дал мне слово чести, что в пути ты не воспользуешься доверчивостью моей дочери.
— Воспользуюсь дове…
— Твое честное слово!
— Черт возьми! Если ты не доверяешь мне, то какого черта ты все еще хочешь, чтобы я сопровождал ее?
— Ты дашь мне слово, и я буду верить тебе. На том и порешим.
Макс прикинул свои возможности. Если он откажется, то у него будут неплохие шансы сорваться с крючка и держаться со своими необузданными желаниями подальше от Саманты Джеймс. Но он обещал выполнить поручение и, черт возьми, помня виденные им две ссоры с Ренди Дунканом, он вполне понимал желание Саманты уехать отсюда.
— Хорошо. Я даю тебе слово. Но, Господи, Эд, это был всего лишь один жалкий поцелуй.
— Очень хорошо, но я хочу быть уверенным, что больше этого не повторится. Когда ты завтра собираешься отправиться в путь?
— Где-то в первой половине дня.
— Тогда увидимся утром.
Макс пошел через холл в свою комнату.
— Она не скоро тебе это простит, будь уверен, — вдогонку ему произнес Эд. Макс готов был поклясться, что все это его здорово насмешило. — Тебе лучше быть поосторожнее ближайшие несколько дней.
Макс бросил взгляд на дверь в комнату Саманты.
— Дети часто бывают злопамятными, — сказал он.
Саманта, яростно дергая за пуговицы платья, стянула его через голову и бросила на пол, где оно опало бесформенной массой сиреневых складок. Если Макс Баррет посмеет еще хоть раз ее поцеловать, она просто разобьет ему его наглые губы! Скользнула под одеяло и потушила лампу.
Не то чтобы ей не понравился поцелуй. По правде говоря, он ей даже очень понравился. Просто он не имел права так поступать! Он не был ее женихом и, вообще, не спрашивал ее разрешения. Он даже сейчас, судя по всему, не испытывал никаких угрызений совести. У него еще хватило наглости принести ей свои извинения перед тем, как он это сделал.
Самоуверенный нахал. И к тому же абсолютно аморальный. Он залез своим языком к ней в рот! Она перевернулась на живот и уткнулась лицом в подушку.
