Летят перелетные птицы,
Летят за пределы Москвы,
Летят, не хотят возвратиться
Орлы, куропатки и львы.
На вольности сладостный запах,
Боясь, что вот-вот запретят,
И бабы стремятся на Запад,
И бабки туда же летят.
С божественной легкостью дыма
В Брюссель, Вашингтон и Форос
Летают Володя и Дима —
Их там принимают всерьез.
Забыв о папашах-мамашах,
Летят вереницы рабов.
Так много уехало наших,
Что Лондон уже, как Тамбов.
Приметы настолько зловещи —
Но, собственно, comme a la guerre, —
Что ныне летают и вещи,
Свезенные на Селигер.
Ужасная там неполадка:
Как девка, подол подхватив,
У них улетела палатка
Как символ родных перспектив.
Гляди: непривычно красивы,
Легко, не оставив следа,
Российские все перспективы
Снялись неизвестно куда.
Естественно, выводы кратки
И слишком понятен мотив:
Ведь даже у этой палатки
Тут нет никаких перспектив.
Страна разлетается, словом,
В порыве тоски и стыда,
И только Немцову с Миловым
Нельзя улетать никуда.
К восторгу умильных нашистов
И прочих ликующих рыл,
Судебный недремлющий пристав
Границу пред ними закрыл.
При власти застойной и старой,
Хоть память о ней дорога,
Считали страшнейшею карой
Услать за границу врага.
А эта несчастная пара
Страну убедила свою,
Что нынче страшнейшая кара —
Остаться в родимом краю.
