Жил да был крокодил,
Гопотой руководил,
С активистками блудил,
Россиянам говорил:
– Приводите ко мне своих детушек!
Я из них крокодильчиков сделаю!
Им, рептилиям, везде теперь идиллия,
В Селигере стала ферма крокодилия,
Управляют ими правильные гномики,
Соблазняют Высшей школой экономики,
Разрешают, как особенно доверенным,
Подтираться исключительно Пелевиным,
А за циника
Подрабинека
Добавляют на десерт
По два финика,
А тот, кто с врагом наиболее груб,
Вождем крокодилов целуется в пуп,
И верховный сурок —
Самый страшный зверек —
Их зовет уважительно нашими!
А кто скажет чего-нибудь дерзкое
Про камлание их селигерское —
Тем судиться приходится с нашими,
А в окно им кидают какашами.
От «МК» до Андрея Васильева —
Всем досталось говна крокодильего!
Но тут раздался громкий свист.
Ворвался Кашин-журналист.
«Уйди, рептилия! Не смей
Калечить маленьких детей!»
Испугалась зеленая гадина,
Как Обама при виде бен Ладена.
Закричало чудовище мерзкое
На отродье свое селигерское:
– Пусть будет этот Кашин
Жестоко изукрашен,
Поскольку он враг пресмыкающихся!
И побили отважного Кашина,
Все лицо его было расквашено,
Даже главный сказал:
– Это полный скандал!
Так нельзя поступать с журналистами!
О законе радея,
Мы поймаем злодея,
Отругаем его и отшлепаем.
Закричал крокодил:
– Я туда не ходил!
У меня стопроцентное алиби!
У меня документ,
Что на этот момент
Я жевал совершенно не Кашина!
Подтвердите, друзья:
Если б ел его я,
Он уже никогда б не очухался!
…В здании мертвенно-розовом
Пафосный суд проходил.
Кашина судят с Морозовым.
Их обвинил крокодил.
Но сотрясся эфир,
И напуганный мир
Потрясен небывалой сенсацией!
