Когда он вышел на улицу, в воздухе по-прежнему кружились снежинки, но покрывало туч местами разорвалось, и кое-где проглядывали яркие звезды. Прозрачный воздух пах хвоей и дымком.
Тимоти задержался на мгновение на верхней ступеньке лестницы, чтобы вдохнуть поглубже этот мирный, похожий на церковный, аромат. Ради всего этого он и трудился не покладая рук последние двенадцать лет, и ничто не способно испортить то удовлетворение, которое приносят ему плоды этих трудов. Праздники на носу, кругом навалило огромные сугробы, и потребуется что-то посерьезнее, чем какая-то залетная пташка, чтобы встать между ним и дочерью в Рождество.
Проще всего было дойти до дома по дорожке, которую постоянно расчищали для удобства отдыхающих, но аборигены пользовались кратчайшим путем — через овраг, поросший деревьями.
Постучав на ходу в окно гостиной, Тимоти крикнул:
— Это всего лишь я, милая.
— Почему ты так быстро вернулся? — спросила Стеф, открывая ему заднюю дверь. — Я думала, ты пообедаешь со всеми.
— Я принес тебе кое-что вкусненькое, — сказал Тимоти, ставя поднос на кухонный стол.
— Нет, спасибо. — Едва взглянув на него, она вернулась на диван и снова растянулась перед телевизором. — Я уже полакомилась.
— Вряд ли бутерброды с сыром можно назвать деликатесом, — возразил он, твердо решив не позволять расширяться трещине, возникшей в их отношениях. — Ну же, Стеф, взгляни хотя бы на то, что я тебе принес.
— Правда, па, я не хочу есть. — Она кивнула на тарелку с крошками, стоявшую рядом. — Лилиан принесла мне какие-то закуски, которые подавали к коктейлю.
— С чего бы вдруг такая забота? — стараясь говорить ровно, спросил он.
— Она меня пожалела: сижу здесь в одиночестве. Лилиан считает, что мне не хватает развлечений.
— Это действительно так? — поинтересовался он, гадая, до каких пределов должно подняться кровяное давление, чтобы у мужчины в полном расцвете сил случился инсульт. — Очевидно, она также считает, что ты здесь голодаешь? И поэтому подкармливает тебя?
Стеф пожала плечами.
— Не знаю. Она не объясняла причин.
Тебе, может быть, и нет, разозлился Тимоти, зато мне преподала наглядный урок! Вслух он сказал:
— Я думал, мы договорились, Стеф, что ты не будешь открывать дверь незнакомцам.
— Она не незнакомка. Лилиан — моя подруга.
— Как ты можешь утверждать это, когда увидела ее впервые в жизни?
Возможно, лицо у его дочери совсем еще детское, но глаза, когда она взглянула на отца, были полны таинственной женской мудрости.
