— Честные офицеры еще и воевали, — нашелся я, — а в церковь и ЭТИ ходят. Тоже свечки ставят. Так что, непонятно, кому Бог поможет…
— Ты только в драку не лезь, — заволновался отец, — не ходи на всякие массовые мероприятия. Толпа — это страшно.
— Вот и весь наш патриотизм. Отсиживаемся, надеемся, не понятно на кого…
— Мы с мамой тебя очень просим, не вмешивайся. С твоим характером…
— Все нормально… Поздно пить «Боржоми»… Буду дома сидеть, в телек пялиться, — успокоил я отца, чувствуя, что это не правда.
— Все устроится, сын. Это пройдет, они все уйдут, они временщики… Надо потерпеть.
— Ну, они еще и не победили, будем надеяться…
— Позвони вечером, мама хочет с тобой поговорить.
— Позвоню. Давай, не болей. Целую.
* * *
Люся пришла с работы злая, заснеженная, нервно бросила сумку на стул:
— В этом месяце нам зарплату не дадут. Уже объявили.
Люсин заработок не играл в семейном бюджете большой роли. Но сейчас, и он бы не помешал. Кроме того, несколько месяцев назад, окрыленные затянувшимся финансовым благополучием, мы набрали в кредит целый вагон бытовой техники. Теперь эти кредиты требовали погашения, ежемесячных выплат, мелочных, но обязательных.
— Все один к одному, — пробурчал я, — хорошо, что еще Фусенко не звонит. Завалили работу, а денег требовать наглости хватает…
Недавно, мой старый школьный друг Игорь Фусенко уговорил нас с Андрюхой нанять харьковскую бригаду монтажников на один из строящихся объектов. Но, вместо «непьющих профессионалов» приехали деревенские парни, портили материал, инструменты, пьянствовали и, развлекались, как могли. В итоге — заказчик разозлился на нас, отношения с ним практически прекратились, долгосрочный договор был расторгнут и, мы потеряли заработок. Но Фусенко продолжал звонить, оставаясь глухим к моим доводам, требовал полного расчета. В общем, вел себя, как упрямый мул, потерявший слух, работая на мельнице, ежедневно совершая тысячи оборотов вокруг жернова.
— Не связывайся больше с ним… Дружба дружбой… Эти харьковчане ни разу не сделали, того, что обещали… Ладно, прорвемся, — успокоилась Люся, — и не такое переживали. Помнишь, как времянку снимали… Залезли к хозяевам в сарай, нагребли банок трехлитровых и через весь город перли сдавать. Пешком. Ни копейки же не было… А пункт приема закрыт… Мы в другой… Сумищи неподъемные…
Я засмеялся.
— А что купили на эти деньги, помнишь? — хитро улыбнулась Люся. Женская память набита деталями.
— Нет…
— Шоколадных батончиков и Мальборо поштучно…
