— Ну хорошо, извините, я был не прав, — процедил он сквозь зубы. — Но больше, пожалуйста, не садитесь на этот камень.
— Хорошо, — едва выговорила Джойс.
— Профессор Уоллс сказал, что вы прибыли из Австралии. Что ж, добро пожаловать. Можете приступать к работе. — Он почесал затылок, словно соображая, что еще сказать в подобной ситуации, и добавил: — Амалия вам все покажет.
— Уже лучше, господин начальник, вы делаете просто поразительные успехи, — ехидно прокомментировала Кеведо.
Мартелли оглянулся на нее с явным недовольством, но ничего не ответил на колкость и поспешил скрыться в палатке.
— Вот так-то лучше, — улыбнулась Амалия. — Главное, ты не бойся его. На самом деле он вовсе не злой, просто до тебя у нас была такая стажерка, что даже слова не подберу назвать ее, так вот он теперь не очень хорошо настроен в твой адрес, но это временное явление, не принимай близко к сердцу. Пойдем покажу, чем тебе предстоит заниматься. Уоллс говорил, что тебя интересуют иероглифы. Мы постарались подобрать тебе оптимальную работу…
Они еще долго шли, а Амалия все говорила и говорила. И с каждым ее словом Джойс чувствовала, как к ней возвращается прекрасное утреннее настроение. Уже через полчаса она сидела под большим навесом среди осколков древних камней, на которых удалось обнаружить надписи или их фрагменты. Глаза разбегались от огромного количества материалов, все хотелось увидеть, во всем разобраться! Амалия улыбалась, слушая ее восторженные возгласы.
— Вот это да! Как много! Да здесь работы лет на десять. Всю жизнь можно расшифровывать! Ух ты! Целые надписи! А сколько рисунков!
— Действительно много, — согласилась Амалия. — Вот это и будет твоя работа. А еще будешь фотографировать те надписи и рисунки, которые внутри пирамид. Эти осколки, возможно, как-то связаны. Короче, разбирайся. Никто не будет тебя отвлекать. Если нужна помощь, то обращайся, а еще приходи обедать часа через два. Не забудь. И не бойся Андреа. Ты его и видеть то не будешь почти. Он вечно в пирамидах, а твое рабочее место здесь. — И Амалия пошла назад к палатке, возле которой находился злополучный камень.
Джойс и не заметила, как пролетели три часа. Она только и успевала щелкать фотоаппаратом. Четыре пленки в тридцать шесть кадров лежали отснятые в рюкзаке, а пальцы уже заправляли пятую, когда под навес нырнул Мауро.
— Что, счастливые часов не наблюдают? — В руках у него была пластиковая тарелка с салатом и картошкой фри. — Мы тебя ждали, ждали, а потом решили, что не стоит отрывать от работы. Вот. — Он поставил тарелку на столик, где Джойс уже успела разложить свои зарисовки.
