Настя присела на пол. Опустила голову. Всё её тело затряслось от беззвучных рыданий. Андрею стало нестерпимо жаль Настю. Просить о прощении? Упасть на колени? Рыдать вместе с ней? Тяжёлый комок подступил к горлу.
Он повернулся и быстро вышел. Оказавшись в холле, увидел Надю. Та спускалась по лестнице вниз.
— Что эта дрянь там возится? — Услышал Андрей беззлобное, а скорее усталое. — Я же её по русски просила…
Тут зазвонил телефон, и Надя, выругавшись неприлично, направилась в другую комнату. Андрей вышел на воздух. Он уже знал, куда поедет сейчас — на Пушкинскую улицу.
Взад и вперёд — как обычно. На Пушкинской удице никогда ничего не меняется. Меняются люди, вывески в магазинах, но дома остаются прежними. Дома — это главное.
Прогулявшись, Андрей завернул на переговорный пункт. Пришла в голову мысль: может, съездить в Краснодар на недельку? Надя отпустит. Наверное.
Он думал о самом разном, когда в ожидании глядел в окно и рассматривал прохожих. Но то, что услышал от матери, вывело из равновесия полностью. Оказалось, неделю назад пришли две повестки из военкомата, и мать забыла об этом сказать по телефону, когда разговаривали в прошлый раз, а вчера были посетители: участковый и двое в зелёном — военкоматовские работники. У Андрея потемнело в глазах. Он уже не очень внимательно слушал то, что мать говорила дальше. Что-то там насчёт уголовного дела. Мать просила Андрея вернуться, как можно быстрее — идти с повинной в милицию и в военкомат. Пока не поздно. Андрей пробурчал, что — да, вернётся. И положил трубку.
Он теперь чувствовал острую необходимость опять прогуляться по Пушкинской — попробовать привести в порядок мысли. Андрей вышел из здания. Огляделся. Улица жила своей, только своей, ко всему безразличной жизнью. Андрей опять испытал острую тугую ненависть к этим домам, людям, машинам. Ведь этой улице наплевать, что его хотят посадить за решётку. Андрей находится сейчас между казармой и нарами; и, положа руку на сердце, он не знал, что страшнее. Однако некому было пожаловаться. Совсем некому.
Прошёл час, наверное. Андрей уже утомился. Надоело бесцельно бродить по улице. В конце концов решил: надо идти на вокзал и брать билет. Это сейчас — самое умное. А что ещё? Что другое? Оставаться в Москве?
…На Курском вокзале везде были очереди. Андрей топтался в нерешительности. Рассматривал женщин с потными лицами и большими тяжёлыми сумками. Прислушивался к говору с ярко выраженным кавказским акцентом. Разглядывал строгие буквы железнодорожного расписания. Потом-таки примостился к очереди.
