Лондон:
среда, 30 сентября — четверг, 29 октября 1896
Бедность еще держалась в Северном Кенсингтоне. Грязные, вонючие, перенаселенные очаги нищеты прятались за роскошными, растущими, как грибы после дождя, новостройками, наступавшими ровными колоннами в течение всей второй половины столетия. Появившиеся за последние четыре десятилетия громадины совершенно изменили облик и характер Хай-роуд, ведущей от Ноттинг-Хилла к Шефердс-Буш.
Самое сильное впечатление производил, пожалуй, Лэдброук-Истейт — самоуверенный и самодовольный квартал с церковью Святого Иоанна в центре, сдвоенными виллами с широкими палисадниками, богатыми фасадами и большими садами. Естественное влияние такого градостроительного стиля логично распространилось далее на восток, где вокруг Холланд-Парка и Ноттинг-Хилла возникла целая сеть так называемых «уютных гнездышек». Посреди этого бурьяна респектабельности сохранился тихий островок — Альберт-сквер,[17] — куда теплым вечером 30 сентября 1896 года два тарантаса доставили Мориарти и его компанию.
Из Ливерпуля они приехали поездом. Сидя в кэбе, Мориарти с любопытством всматривался в знакомые улицы Лондона, вид которых вызывал приятные — и не очень — ассоциации и воспоминания. День выдался жаркий, и проникавшие в экипаж знакомые резкие запахи возбуждали ностальгический аппетит. Те же запруженные пешеходами и каретами улицы — разве что теперь к привычным, на конской тяге, средствам передвижения добавились пока еще редкие самоходные. На главных улицах бедняки открыто соседствовали с богачами, а забитые товарами витрины дразнили неудачников. Здесь бился и почти физически ощущался пульс огромной империи; он не утихал — вовсе нет! — Мориарти убеждал себя, что слышит его.
Усталый, но приободрившийся духом, Мориарти впервые увидел свое новое жилище (дом номер 5 по Альберт-сквер) — одну из десяти сдвоенных вилл, расположенных вокруг огороженного зеленого участка. Однообразие мощеного тротуара скрашивали высаженные через равные промежутки молодые ясени. Уютное гнездышко. Крохотный мирок, замкнутый и самодовольный, упивающийся своим безмятежным достоинством, неторопливо кружащийся на неразгибающихся спинах горничных и невозмутимом угодничестве поваров, дворецких и гувернанток, был так же далек от реального мира Мориарти, как Виндзорский замок далек от пропахших потом фабрик, воровских кухонь и пивных.
