— Это верно, — глубокомысленно сказал Панадель. — Но всякая профессия требует жертв.
— А что это значит: «требует жертв»? Бродяга посмотрел на него удивлённо:
— Как, ты не знаешь, что это значит?
— Нет, — признался Маленькое Орлиное Перо. — А это очень важно?
— Ещё бы! — сказал Панадель. — Важней некуда. То есть, скажу я тебе, нет на свете ничего важней, чем приносить жертвы ради своей профессии и своего долга.
— А как это приносить жертвы?
— Ну… по-всякому. Если кто-нибудь, например, тебе наврёт с три короба — так это потому, что профессия того требует. И долг. Ты себе представить не можешь, на что только некоторые не идут ради своей профессии.
— Какой ужас! И что… все должны приносить эти… жертвы? — спросил Маленькое Орлиное Перо озадаченно.
— Все, — грустно кивнул Панадель. — Профессия нелегко даётся.
Маленькое Орлиное Перо глубоко вздохнул:
— Нет, боюсь, у меня это не получится.
— Вот хочешь, я тебе расскажу один случай? — оживился Панадель. — Когда я ещё был Профессором…
— Ты был Профессором? — удивился Маленькое Орлиное Перо.
— Да. Профессором и Железнодорожником. Все Бродяги бывают когда-нибудь Профессорами и Железнодорожниками, — объяснил Панадель.
Маленькое Орлиное Перо смотрел на него в изумлении.
— Да, так вот, когда я был Профессором, — продолжал Панадель, — я был знаком с одним Генералом. У него была профессия — стрелять в людей. С ним из-за этого не очень-то дружили. В конце концов к нему просто перестали даже ходить в гости, потому что он во всех хотел только стрелять и стрелять. Генерал переживал ужасно. Как же ему выполнять свой долг, если никто к нему больше не приходит? Кончилось тем, что он выстрелил сам в себя.
— Ужасная история! — проговорил Маленькое Орлиное Перо.
— Наоборот, — возразил Панадель. — Когда он стрелял, он чувствовал себя счастливым и довольным, ведь он выполнил свой долг. Это был самый умный из Генералов, какого я знал.
Маленькое Орлиное Перо помолчал немного и покачал головой.
— Взрослые бывают такие странные. Не думаю, что я когда-нибудь стану взрослым.
— Да, смешно и говорить, — согласился Бродяга.
Так за разговорами шло время. Маленькому Орлиному Перу стало сразу легче, ведь теперь он не один должен был ждать своего Открытия. И он изобразил в дневнике закорючку, означавшую: «Пришёл мой милый друг, Панадель-Бродяга. Теперь я не одинок». Иногда они выглядывали в марлевые окошки — Маленькое Орлиное Перо в правое, Панадель в левое. И убеждались, что луна по-прежнему светит и что дождя нет.
