Принца Понарошку даже досада взяла.
— Какой ты, Хвостик, всё-таки глупый! Ну какая же я птица? Я просто умею летать. Летать, как птица.
И он опять оттолкнулся от земли и сделал несколько кругов над парком, потом перешёл в пикирующий полёт — вот-вот врежется в луг, — но над самой травой выровнялся и всё кричал, всё кричал:
— Я умею летать! Я умею летать!
Он делал повороты, спирали и петли. Одну даже мёртвую петлю. Он порхал над деревьями и пугал птиц в гнёздах. Потом вдруг взмывал под самые облака. Совершил небольшую посадку на крыше дома и полетел дальше вдоль телеграфных проводов.
Ослик следил за ним взглядом, пока не устала шея. Наконец ему стало скучно вертеть головой.
— Ай-яй, — вздохнул он. — Одни могут летать, зато другие умеют кувыркаться.
И он стал тренироваться в кувыркании. И после каждого кувырка чесался спиною о ствол бука, чтоб не было больно.
Понарошку летал над парком почти до темноты. В сумерках он едва не столкнулся с ласточкой. Пришлось совершить вынужденную посадку. При этом он порвал штаны, и дома Катенька стала его ругать:
— Боже, что у тебя за вид! Опять где-нибудь баловались?
— А вот и нет! — важно ответил Хвостик. — Просто Понарошку пришлось совершить вынужденную посадку, вот он и порвал штаны.
— Вынужденную посадку? Это ещё что? — не поняла Катенька.
Пришлось Понарошку всё объяснить: как он обнаружил, что умеет летать, как он носился над парком вперегонки с птицами. Но все решили, что он сочиняет. Кроме, конечно, Хвостика, ведь тот всё видел собственными глазами.
— Ладно, — сказал тогда Принц. — Не верите — смотрите сами.
И вышел на середину комнаты.
Все как зачарованные уставились на него. А Понарошку раскинул руки, слегка взмахнул ими, как птица крыльями. Потом взмахнул сильней. Ещё сильней.
Он махал, он бил руками по воздуху, всё быстрей, всё отчаянней — но ни на сантиметр не отрывался от пола.
Да, вот это была неудача.
Панадель за живот схватился от смеха.
— О-хо-хо, ну и летает, смотрите-ка! Ой, не могу! Да как быстро, как высоко! Ну и ну! У меня прямо голова кружится от одного смотрения, ха-ха-ха!
И другие тоже стали смеяться.
— Я умею летать, умею! — кричал Принц Понарошку чуть не плача. — Хвостик же видел! Я только сегодня летал!
— Ах, Понарошку, — успокоила его Катенька, — так не бывает. Человек не может летать. Ты просто музыкант, артист, у тебя богатое воображение, в этом всё дело. А Хвостику могло и показаться. Он ведь всему готов верить.
— Размечтался! — сказал Пана дел ь. — Знаешь, вредно тебе так много тренькать на пианино. Вон уже бредить начал.
