— Ай-яй! — сказал Хвостик. Он сделал вид, что очень удивился. На самом деле он был разочарован. Он-то думал: удивительное — это что-нибудь этакое… в общем, совсем другое.
Но Принц Понарошку не заметил его разочарования.
— Смотри, — сказал он. — Сейчас увидишь, как я летаю.
Он приготовился, сильно взмахнул руками и поднялся в воздух. Прямо по-настоящему взлетел. Чуть-чуть только покачнулся вначале. Медленно облетел вокруг дерева. Потом стал подниматься всё выше, и всё кричал, кричал:
— Я умею летать! Смотри, я летаю!
Хвостику было трудно за ним следить. Приходилось всё время вертеть головой, и шеей тоже.
А Принц Понарошку всё летал, всё кружил над парком. Иногда он посильней взмахивал руками и круто взмывал вверх. А иногда снижался и пролетал над самой травой. Наконец он приземлился около Хвостика и с трудом перевёл дух.
— Ну, видел? Что, по-твоему, не удивительно?
— Ай-яй! — кивнул Хвостик. Потом подумал чуть-чуть и сказал таинственно — Я, между прочим, тоже умею делать кое-что удивительное.
Он помолчал, дожидаясь, пока Принц Понарошку удивится и спросит, что именно. Но тот не спрашивал, и ослик сказал сам:
— Знаешь, что я могу? Кувыркаться. Вот смотри!
И стал пригибать голову к передним ногам. Всё ниже, ниже, пытаясь просунуть её между ними, пока не свалился на землю. При желании это можно было назвать кувырком.
— Видал? — гордо спросил он, снова вставая на ноги. — Здорово у меня получается? Только знаешь, Понарошку, почеши мне, пожалуйста, спину. Кувыркаться всё-таки больно… Ай-яй!
Принц Понарошку хмыкнул:
— Подумаешь, кувыркаться! Сравнил тоже! Ну, Хвостик! Кувыркаться каждый малыш умеет. А тут летать, понимаешь? Летать! Этого никто не умеет, кроме меня. Пойми, Хвостик. Я единственный летающий человек.
Только тут Хвостик наконец удивился:
— Ай-яй! А я про это не знал.
— Да конечно же! Летать не может ни один человек. Только птицы летают, да пчёлы, да ещё майские жуки. И я.
Хвостика эти сведения ошеломили. Он подумал ещё немного и вдруг проговорил озабоченно: А может, ты… ай-яй! Может, ты…
— Что ты хочешь сказать, Хвостик?
— Может, ты… ай-яй, это было бы ужасно! Что скажет Якоб Борг?
— Что было бы ужасно, Хвостик? О чём ты?
— Может, ты… вовсе не человек, Понарошку? Может, ты птица?
И встревоженный ослик даже обежал вокруг своего товарища, чтобы оглядеть его как следует со всех сторон. Потом покачал головой и сказал с облегчением:
— Нет, ты не птица. Подумал ещё и добавил в утешение: — А если птица, то ужасно смешная.
