- А у вас в Ауранне есть истории не про страшную месть? - фыркнул нерегиль. - Сколько ни слышал - всё про месть да про нападение демонов на дворец. Причем тоже из мести.
- А что такого? Чем тебе не история? - принялся бурно вылезать из корзины джинн.
- Я хочу историю с хорошим концом, - строго сказал Тарег. - Чтобы не "сменила она цветастые рукава парадных одежд на черную рясу и ушла монахиней на Золотую гору", а "жили они долго и счастливо"! И "дети их, многочисленные и дружные, жили по соседству и радовали родителей!"
- Ну-ууу, это в веках не остается! - пренебрежительно отмахнулся Меамори.
- Что-то я не уверен, что это очень здорово - остаться в веках, - пробормотал себе под нос нерегиль.
- Ну ладно, ладно, уговорили... - промурчал джинн, сладко перекатывая спинку. - Бери меня на руки, но-Нейи. И смотри, рассказывай по порядку и долго!
- Конечно-конечно, - отозвался аураннец, прижимая к груди вспрыгнувшего ему на руки кота.
Тарег тихо сказал:
- Да пребудет с тобой удача, но-Нейи.
- И с тобой, князь.
С этими словами Меамори повернулся и, поглаживая спину Имруулькайса, скрылся в кромешной темноте глухого предрассветного часа.
Айн Дакар, рассвет четвертого дня битвы
Джинн осторожно свесил голову поверх нижней перекладины перил:
- Ого...
- Впечатляет, правда? - отозвался Меамори.
Внизу приглашающе темнел провал - бездонный, с гладкими серо-белыми полосатыми стенами, обточенными дождевой водой и столетиями. Широченная щель постепенно сужалась и подворачивалась, пряча дно под нависающим каменным изгибом стены.
На мост втащили тяжелое от кольчуги тело - спешили, не до чужих доспехов было. Примерившись, отчаялись пропихнуть под перилами и принялись переваливать поверх деревянных поручней.
Трепеща белыми рукавами, труп мгновенно канул в провал. Откуда-то снизу послышался слабый звук удара железа о камень - звякнуло, мелко зашуршала осыпь.
- Стойте! Куда вы меня тащите!
Цепко придерживая бедуина за локти, воины выволокли Абу Джуайля на мост:
- Господин! Господин! Тарик обещал мне награду! Куда вы меня тащите! Господин!
- Не кричи так... - поморщился Меамори.
Вытащил из рукава звенящий мешочек и бросил его перед собой:
- На, вот твои двести дирхам.
Бедуина отпустили, и он, бормоча благословения и еще какую-то чепуху, пополз по доскам настила за кошельком. Прихватил, долго мял в ладонях и все приговаривал и благодарил за щедрость.
