Джерил ощущала недоумение Эриса, но также она видела, что ему любопытно узнать побольше.
– У меня тоже бывало такое чувство,- признался он,- но что тут можно сделать? И в конце концов, так ли это важно? Существует многое во Вселенной, что происходит не так, как нам хотелось бы.
Аретенон улыбнулся.
– В целом ты прав. Но Теродимус открыл, что можно с этим сделать. Ты не хочешь отправиться повидать его?
– Это, должно быть, долгое путешествие.
– Около двадцати дней пути, и придется пересекать реку.
Джерил почувствовала, как Эрис слегка содрогнулся. Аселени ненавидели воду. Кости их были слишком тяжелыми, чтобы эти создания могли плавать, и поэтому если они падали в воду, то тут же тонули.
– Это на территории противника, вряд ли я им понравлюсь.
– Они уважают тебя, и потом – отправиться туда будет означать что-то вроде жеста дружелюбия.
– Но я нужен здесь.
– Поверь моему слову – ничто из того, что ты должен желать здесь, не так важно, как сообщение Теродимуса тебе – и всему миру.
Эрис на секунду закрыл свои мысли, но быстро поднял завесу.
– Я подумаю об этом,- сказал он.
Поразительно, как мало Аретенон ухитрился рассказать за много дней путешествия. Временами Эрис пытался прорвать оборону его ума, но все его попытки умело и без труда отражались. О том абсолютном оружии, которое положило конец войне, он не сказал ничего, но Эрис знал, что те, кто им владеет, еще не расформированы и по-прежнему находятся в каком-то тайном убежище. Зато он часто заводил разговор о будущем – всякий раз с непреходящей тревогой того, кто помогал это будущее сформировать и не был при этом уверен, что действовал правильно. Как и многих других представителей его расы, Аретенона постоянно одолевало чувство вины за содеянное. Порою он делал выводы, которые озадачивали Эриса, но которые впоследствии вспоминались ему все чаще и чаще.
– Мы подошли к переломному моменту нашей истории, Эрис. Возможности, которые мы открыли, скоро станут известны и митранианцам, и следующая война будет означать полное уничтожение и для нас, и для них. Всю жизнь я работал, чтобы увеличить наши знания о разуме, но теперь я задаюсь вопросом, не принес ли я в этот мир слишком могущественную и слишком опасную вещь, которой мы не сможем управлять. Впрочем, возврата нет – рано или поздно наша культура все равно дошла бы до этого.
Дилемма ужасна, а решение только одно. Мы не можем вернуться назад, а если пойдем вперед, это может привести к катастрофе. Поэтому мы должны изменить саму природу нашей цивилизации и окончательно порвать с миллионом поколений, живших до нас. Ты не можешь представить себе, что это значит,- я тоже не мог, пока не встретил Теродимуса, а он рассказал мне о своей мечте.
