Каждого добровольца принимал лично Синюков и его помощник Гаврила Левченко. Вступая в отряд, заводские парни давали особую клятву.
...Монотонно потрескивают сырые поленья в железной печи.
Бородатый Карл Маркс спокойно и мудро смотрит с белой стены на сидящих за столом Синюкова и Левченко.
— Одно мене смущае, товарищ комиссар, — рассуждает задумчиво Левченко. — Батальон-то складывается як сила военная чи милицейская, так? А командиры самое што ни на есть штатские!
— А ты что же, хотел бы видеть во главе революционного отряда какого-нибудь задрипанного генералишку? — усмехается Синюков. — Нас, выходит, считаешь негожими для такого дела?.. А не учел, что и рабоче-крестьянским государством управлять мы тоже не обучены. Выходит, погодить надо было рабочему классу с революцией? Сначала академии позакончить! Так, что ли?.. Хреновину ты говоришь, Левченко, прости за грубость...
...В апреле формирование было закончено. В батальоне насчитывалось 1200 человек: 800 пеших, 300 конных и 100 человек в обслуге.
Синюков особо заботился о вооружении своего отряда. Все бойцы были снабжены новенькими винтовками, достаточным запасом патронов и гранатами. Отряд располагал несколькими десятками пулеметов, шестью трехдюймовыми орудиями и броневым автомобилем «гарфорд» с четырьмя пулеметами и пушкой.
Синюков разделил батальон на четыре пехотные роты, конную сотню, артиллерийскую батарею, пулеметную команду и команду связи. Батальон имел санитарную и хозяйственную части.
Поскольку батальон находился в прямом подчинении исполкома Совета, Синюков и разместил его в непосредственной близости к Совету. Штаб батальона занял одно из небольших зданий на Скорбященской площади. Комендантская команда и экипаж бронемашины расположились в помещении Совета. Остальные подразделения разместились в зданиях, окружавших площадь.
Пока шло формирование батальона, роты и команды усиленно занимались строевой, боевой и политической подготовкой. У Павла Синюкова оказались поразительные организаторские способности. Он был строгим, требовательным и заботливым командиром. Довольно продолжительное время он же выполнял и обязанности комиссара. И комиссаром он был безупречным — чутким, грамотным и непоколебимым в своих большевистских убеждениях.
Не прекращающиеся ни на один день тренировки, маневры, внезапные ночные тревоги с маршами и походами — таковы были будни батальона. Но пришел, наконец, день, когда Павел Синюков не без гордости доложил Ерману, что батальон может вступить в бой в любой момент. Дежурная рота и броневик несут постоянный караул.
