Летняя рапсодия [Сборник] | страница 67

Он оттолкнулся от стола и встал прямо перед ней. Он даже не дотронулся до нее, и все же сознание его присутствия — его сексуальная аура — ударило ее, будто он уже прижал ее к своему худощавому крепкому телу.

— Это твой дом, — сказал он, — здесь твои корни. Ты любишь долину… Но ты сама говорила, как трудно найти место учительницы в этой местности…

— Если бы я захотела найти место по своему профилю, то да… скорей всего, мне пришлось бы уехать. Ничего не поделаешь.

— Но если завещание будет опровергнуто… как тебе понравилась бы идея все‑таки здесь остаться?

— Остаться? Здесь?

— В поместье Браннигенов.

— В… каком качестве?

— Быть хозяйкой в доме.

Все еще не улавливая смысла его предложения, она эхом повторила его последние слова.

— …хозяйкой в доме?

— У тебя будет своя комната и питание, я буду тебе платить за управление домом, платить очень хорошо…

— Служанкой? Ты хочешь, чтобы я для тебя готовила, убирала за тобой, стирала твое грязное белье и носки, а ты бы в это время развлекал Дикси Мэй и прочих своих подружек?

— А что, ты думала, я собираюсь тебе предложить, черт побери, замужество?

— Замужество? — Ее смех прозвенел, как злой колокольчик. — Да я бы не вышла за тебя замуж, даже если…

— А тебе никто и не предлагает. Я уже побывал в роли мужа, благодарю покорно, с меня этого вполне достаточно! Я даже не просил тебя стать моей любовницей. Все, что я предложил, так это дом. Место, где можно жить. Спокойно, надежно.

— Милосердие! — кинула на него взгляд Уитни. — Именно это ты мне предлагаешь. Милосердие. Ты действительно думаешь, что я останусь жить в доме, где хозяином будешь ты? А если бы все было наоборот, ты бы принял такую милость от меня? Можешь даже не отвечать. Я прекрасно знаю, что твоя дурацкая фамильная гордость не позволила бы тебе! Может, я и не Бранниген, но у меня тоже есть гордость. Я никогда не стану твоей домоправительницей… или кем бы там ни было! А кем я стану, так это победительницей в этом судебном процессе. Ты собираешься дать мне бой? Ха! Посмотрим!

Удивительно, как мгновенно изменилась атмосфера. Только что они были почти друзьями, объединенными теплым взаимопониманием, и вдруг — бах! — воздух буквально трещит от электрических разрядов. С обеих сторон.

Губы Люка плотно сжались, на висках вздулись вены.

— Итак, — сказал он, глядя на нее сверху вниз. — Возвращаемся к нашим баранам, да?

— Возвращаемся, черт возьми!

— Значит, увидимся в зале суда. — Его голос обжег ее словно кнут.