Лейси не хотелось говорить ни о гамбургерах и дворах, ни о том, как холодно на улице. Она хотела услышать то, что Дэрмид собирался сказать, когда Джек их позвал. Но момент был упущен.
— Я не против того, чтобы попробовать ваши гамбургеры, — сказала Лейси, — и не против того, чтобы есть во дворе. Я только пойду надену куртку.
— Возьми мою, — предложил Дэрмид. Он снял с крючка зеленую парку и протянул ей. — Послушай, я не не люблю тебя, — сказал он, когда Лейси застегивала молнию. И в ответ на ее удивленный взгляд пояснил: — Как я могу не любить тебя? Я же тебя совершенно не знаю.
Лейси хотела крикнуть: «Это потому, что ты никогда не хотел меня узнать!»
Но она промолчала. Он стоял ужасно близко, и ей было трудно дышать.
— Тебе повезло, — сказал Дэрмид, — что губа не рассечена и не надо накладывать швы. А щека только слегка ободрана, и скоро…
— Папа! — Джек влетел в кухню. — Ну когда же… Ой! Что у тебя с лицом, тетя Лейси?
— Твоя тетя, — ответил его отец, — сегодня спасла жизнь маленькому мальчику.
Узнав, как было дело, Джек выдохнул:
— Ну, тетя Лейси, ты просто героиня! А лицо у тебя болит?
— Немного.
— Тогда пускай папа тебя поцелует. Он всегда меня целует, когда у меня что-нибудь болит. И все сразу проходит.
Лейси растерялась. Она хотела отшутиться, но Дэрмид вдруг сказал:
— А почему бы и нет?
Он положил руки ей на плечи, опустил голову и провел губами по ее ободранной щеке, а потом, очень нежно, по распухшей губе. Это было что-то среднее между лаской и поцелуем, но длилось чуть дольше, чем просто ласка. И все это время Лейси чувствовала тепло его сильных рук на своих плечах.
— Порядок, — сказал Джек. — А теперь пошли есть гамбургеры.
Дэрмид отстранился от Лейси, и она подумала, что у него такой вид, словно он укусил шоколадку, а внутри оказалось что-то неожиданное. Крем вместо ореха… или перец вместо вишни? По его лицу нельзя было сказать, испытал он что-то приятное или наоборот. Для нее это было слаще шоколада. У нее дрожали колени, но она заставила себя весело улыбнуться и сказать:
— Спасибо. Мне уже лучше.
И, не желая, чтобы Дэрмид видел, как раскраснелись вдруг ее щеки, быстро-быстро пошла вместе с Джеком во двор.
Не надо было ее целовать.
Их отношения всегда были взрывоопасны, а теперь взрыв мог произойти в любую минуту. Ему казалось, он идет через пропасть по стеклянному мосту. Один неверный шаг — и стекло разобьется, и он полетит в пустоту. А она? Переживает ли то же самое? Он сомневался. Она вела себя так, словно все это просто ее позабавило. При ее опыте в таких вещах она, наверное, даже не почувствовала, что он ее целует. Она жила в мире гламура, и, конечно, ее целовали такие мужчины, для которых романтические сцены — просто каждодневная рутина.
