— Как ты себя чувствуешь?
— Прекрасно. — И добавила, как ему показалось, в порыве чувств: — Странно, на самом деле. Головокружительно странно.
Ее щеки разрумянились, глаза как-то чудно блестели.
Она слишком возбуждена, подумал Дэрмид, ей надо расслабиться.
Вслух он произнес:
— Поехали в Дирхевен. Ты там отдохнешь немного.
— Надеюсь, — сказала Лейси, — ты не начнешь сразу же обращаться со мной, как с инвалидом.
— Нет, но я собираюсь проследить за тем, чтобы ты заботилась о себе должным образом, и вот как я собираюсь это сделать. Я всегда говорил, что хочу участвовать в процессе с самого начала…
— Если будет начало.
— Ну ладно. Если ты окажешься беременна, то я хочу, чтобы ты переехала ко мне на ранчо на время…
— Ни в коем случае! Я с ума сойду — столько времени в таком захолустье. Кроме того, у меня есть контракты, и я должна их выполнять. Я хочу продолжать работать, пока моя беременность не станет заметна.
В приемную вошла молодая пара. Дэрмид взял Лейси под руку и повел к двери.
— Нам непременно надо обговорить все это, но мы можем пообщаться и позже, после ленча.
Когда они приехали в Дирхевен, ленч был уже готов. Как и предсказывала Фелисити, Джордан дружески похлопал Лейси по плечу и сказал:
— Молодчина!
После ленча Джордан вернулся на работу. Малышка спала, Мэнди и ее братья отправились в детскую на тихий час, Фелисити отказалась от предложения Лейси помочь вымыть посуду.
— Попейте с Дэрмидом кофе на террасе. Я тоже приду, когда все сделаю.
И они отправились на террасу. Лейси тут же упала в мягкий шезлонг, сбросила туфли и закрыла глаза. Дэрмид подошел к перилам и стал смотреть на океан. Он не думал, что утренние события настолько выбьют его из колеи. Даже если внедрение эмбриона окажется удачным, Лейси не будет матерью его ребенка. Она даже не суррогатная мать — просто инкубатор. Почему же тогда он чувствует какую-то внутреннюю связь с ней? Он никак не рассчитывал, что в нем проснутся какие-то чувства к ней, он не хотел этого. Их отношения должны оставаться чисто деловыми.
Он никогда не видел в ней достойного уважения человека, ибо можно ли уважать женщину, которая живет тем, что мотается по белу свету и фотографируется в самых дорогих модных нарядах? Но то, что она сделала из любви к Элис, потрясло его до глубины души.
Он услышал шелест ее платья и почувствовал аромат ее духов еще до того, как она подошла. Она прислонилась спиной к перилам и слегка улыбалась, глядя на него. От ее красоты у него перехватило дыхание. Солнечные лучи играли в ее черных волосах, золотили матовую кожу, отражались в зеленых, как у кошки, глазах. И когда он взглянул в эту зеленую глубину, пол террасы закачался у него под ногами, словно палуба корабля во время шторма. Он хотел отвести глаза и не смог.
