Она хотела перекричать вой взбесившейся стаи, но зажатый в зубах факел вынуждал ее хранить молчание.
— Дайте ей слово! — завизжала Фессрана, хлеща себя хвостом. — Она Имеющая Имя! Позвольте ей говорить.
— Возьми мое животное, Фессрана, — прошипела Ратха, не разжимая зубов. Освободив пасть, она повернулась мордой к стае.
— Смотрите! Фессрана держит его, она его не боится, — заговорила Ратха, кивая на Фессрану, стоявшую рядом с ней с факелом в зубах. — Это мое животное. Я принесла его в племя. Я — Ратха, которая когда-то пасла трехрогих оленей. Теперь я пасу Красный Язык.
Раздался сдавленный вопль, и Меоран, оттолкнув плечом Срасса, вышел вперед.
Ратха почувствовала, как земля под ее передними лапами вдруг стала влажной от пота. Запах Меорана обступил ее со всех сторон и придавил к земле, как если бы вожак обрушился на нее своей огромной тяжестью. Ему было достаточно одного взгляда, чтобы заткнуть любой протест в глотку протестующему. А если глаз оказывалось не достаточно, то тяжелые челюсти без труда довершали дело. Увидев блеск зубов, торчавших, как клыки, за губами вожака, Ратха сразу вспомнила солоноватый привкус свежепролитой крови, смешивавшийся с запахом Меорана, и то, как каждый раз после этого все племя ходило с низко опущенными головами и помутневшими от страха глазами.
— Никаких пастухов Красного Языка не будет на землях, которыми я правлю, — пророкотал Меоран, не сводя тяжелого взгляда с Ратхи.
— Я пришла не для того, чтобы требовать, вожак племени. Я принесла свое животное, чтобы оно служило тебе, согревало тебя, когда ты сторожишь стадо в ночи.
— Мы не знаем тебя, забирай свою мерзкую тварь и убирайся.
Холод охватил Ратху, ужас пробежал по ее шкуре, словно блоха, выбирающая место для укуса. Всего несколькими словам вожак лишил ее имени, рода и всего, что она знала и ценила в жизни. Теперь у Ратхи осталось только одно — то, что горело в зубах у той, что стояла у нее за спиной.
— Дай мне мое животное, — попросила она Фессрану, которая ошеломленно посмотрела на нее, потрясенная тем, как изменился голос Ратхи.
Взяв факел у спутницы, Ратха повернулась, бросив трепещущий огненный свет на стоявшую перед ней стаю. Они все зажмурились от боли и втянули головы. Даже Меоран опустил свою тяжелую морду с выступающими челюстями.
— Убей ее! — закричал кто-то, и остальные подхватили этот вопль. — Убей ее и тварь, которую она принесла!
Стая пожирала ее ненавидящими глазами, но ни один не посмел приблизиться, когда Ратха взмахнула факелом, очертив огненную дугу в черноте ночи.
