Жаннетта не ошиблась. Где бы вы ни находились в Париже, эти белоснежные купола видны отовсюду. Храм стоит высоко — на горе Монмартр.
Жаннетта мысленно зашагала по Парижу. С ней мать, Лиан и, конечно, ее новые друзья — Павлик и добрый немец. Вот они выходят из туннеля метро и по узенькой темной улочке, круто подымающейся в гору, взбираются на самую вершину Монмартра. У их ног раскинулся уходящий в туманные дали город. Остров Сите. Он похож на гигантский корабль, который стоит посередине реки со спущенными по обе стороны трапами-мостами. А вот на левом берегу Сены знаменитая Эйфелева башня. Боже мой, сколько раз она, Жаннетта, взбиралась на ее самую верхнюю площадку! И не лифтом. Нет, не лифтом. Пешком! По лестнице, насчитывающей, более двух тысяч ступеней! Три года назад неподалеку отсюда немцы ее схватили — так хватают бездомную собаку — и увезли в Германию. Бедная мама! Она наверняка думает, что кости любимой дочурки давно сгнили в сырой земле, и оплакивает ее. А Лиан? Лиан тоже…
Жаннетта поворачивается спиной к Павлику: ей вовсе не хочется, чтобы он видел ее слезы.
Поезд продолжает двигаться по мосту. Под ним струятся зеленые воды Сены. Париж как на ладони.
Не отрываясь от окна, Павлик вспоминает рассказы своей матери о Париже. «У этого города, — говорила она, — замечательная биография. Это город баррикад, восстаний, революций. Более ста лет назад здесь взвилось в небо красное знамя — международный символ революционной борьбы. Здесь работал Карл Маркс, жил Владимир Ильич Ленин…
«Теперь здесь хозяйничают гитлеровцы, — с болью подумал Павлик. — Что я буду делать в этом городе? Что? Прятаться от фашистов, и все? Сидеть на шее у матери и сестры Жаннетты? Это же нечестно, бессовестно! Лучше всего было бы уйти в лес к партизанам. Но где они, эти партизаны, попробуй найди! Да станут ли они говорить с каким-то замухрышкой…
Павлик уголком глаза взглянул на задумчивого Грасса. О чем сейчас думает немец? А он что будет делать в Париже? К партизанам не пойдет. Ненавидит гитлеровцев, но «поднять руку на своего брата по крови, — говорят он, — это уж слишком». Может быть, Грасс возвратится на старое место, где работал накануне войны, на завод «Рено»? Но туда ему показываться нельзя — схватят и расстреляют за дезертирство.
Грасс думает о своем старом друге, папаше Луи. Старик ему поможет. И куском хлеба и советом. Папаша Луи неглуп, сердечный человек, хотя не без странностей.
Вокзал. Поезд остановился. Из окон видно много коричневых вагонов с надписями: «Париж — Лион», «Париж— Рим», «Париж — Марсель», и вагонов пригородного сообщения с сиденьями на крышах.
