Жаннетта дернула его за рукав:
— Чего задумался? Надо поскорее уходить. Хватятся, нас начнут искать повсюду. В прошлом году два русских мальчика…
— Знаю, — оборвал он ее.
— Нам нельзя терять ни одной минуты.
— Мы сейчас никуда не пойдем, — решительно сказал Павлик, устремив взгляд вдаль. — Светло, и лес жиденький. Подождем до вечера.
Жаннетта возмутилась:
— Ты с ума спятил! До вечера?! Нас же тут, как куропаток, пристрелят!
Павлик настаивал на своем.
— Не пойду, — заявил он тоном, не допускающим возражений. — Опасно. Спрячемся в кустах.
Жаннетта в знак протеста повернулась к нему спиной. Посидела с минутку молча, потом встала.
— Не пойдешь? — переспросила она угрожающе. — Нет? Что ж, прощай, трусишка. Привет Круппке! — иронически добавила она. — И твоему рыж…
Она умолкла на полуслове. Послышался отдаленный собачий лай. Ребята испуганно переглянулись, юркнули в кустарник.
— Нас сейчас же найдут, — побледнела Жаннетта. — Бежим!
Павлик вызывающе посмотрел на нее:
— Заплачь, ну, заплачь. Чего не плачешь?
— Собака…
— Лежи! — Он подполз к ней поближе. — Лежи и не двигайся.
Ему стало стыдно за свою резкость: «Зачем я ее обидел? Ведь я струсил не меньше ее!»
— Они нас не заметят. Надо только лежать тихонько. Потом… у нас есть пистолет.
— Дай его мне, — протянула Жаннетта руку.
— Почему? — удивленно спросил Павлик.
— Очень просто: я целый год училась стрелять. В мишень попадала лучше всех. Веммер мне однажды за это коробку конфет дал.
Павлик нахмурился и подумал с досадой: «А я стрелять не умею».
Жаннетта погладила синюю сталь пистолета. «У Гавроша, — подумала она, — был старый пистолет, без курка, а этот настоящий!»
Лай собаки то приближался, то отдалялся и вдруг совсем утих: очевидно, проводник ушел с ней далеко за бугор.
— Прошли мимо! — У Жаннетты блеснули глаза.
Через минуту ребята уже рассматривали записную книжечку в синем коленкоровом переплете — дневник фельдфебеля Круппке.
Павлик вдруг спросил:
— Правда, что твоя сестра известная певица?
— Правда, — подтвердила она, — Лиан Дени — знаменитость!
— Она твоя родная сестра?
— Конечно, родная.
— Странно, — недоверчиво произнес Павлик. — Почему же ты Фашон, а она Дени?
На губах девочки заиграла лукавая улыбка:
— «Дени» лучше звучит. Неужели не понимаешь? Певица без красивой фамилии — то же самое, что человек без… без ног, без языка.
— По-моему, «Фашон» звучит не хуже, чем «Дени», — возразил Павлик.
Солнце, уже стояло высоко в небе. Озябшие ребята наконец согрелись. Опасность, казалось, отступила. Развернув пакет, которым снабдила их фрау Эмма, они принялись за еду.
