Мне представляют ее как Мадам Не Сегодня-Завтра. Не Сегодня-Завтра? – изумляюсь я, откуда такое имя? – Мадам Не Сегодня-Завтра, поправляет Петр, королевское имя. Я по-прежнему в недоумении, но больше вопросов не задаю, потому что Лукаш начинает рассказывать: на площади Красинских такая каша заварилась: милицейский отряд врезался в толпу слишком стремительно, оставив часть людей за собой, а со стороны Длугой налетел второй отряд, и получилось так, что впереди неслась толпа, драпавшая от милиции, за ней по пятам – милиционеры, убегающие в свою очередь от другой толпы, а за той другой – опять милиция, в общем, слоеный пирог. – А на Тамке была тьма людей, поджидавших, пока успокоится на Свентокшиской, чтобы разойтись по домам, перебивает Марек, живущий с Басей в крыле общежития напротив, и только все собрались бежать в ту сторону, как туда полетела еще одна петарда, и я слышу, мужик говорит, о господи, мама дорогая, прям по нашим окнам пальнули, теперь спешить некуда. – Но это еще не все, снова вмешивается в разговор Лукаш, мы с Малгосей попали между двух отрядов милиции, я ее тяну за руку… – Я думала, он мне руку оторвет, подтверждает Малгося. А что было делать, иначе бы нам всыпали по первое число; чувствую, она у меня уже обмякла, и скорей – к ближайшему дому. Влетаем в подъезд, а там трое ментов никак не отдышатся – заплутали, убегая от толпы. Вот так влипли – стоим сопим впятером; хоть нас только двое, но на улице-то могут быть еще другие – менты к нам и не лезут. Опять оке, и нам на помощь звать глупо – если толпа уже пробежала, снаружи скорее всего милиция, тогда мы окажемся в меньшинстве. Полный клинч. Стоим пыхтим, друг на друга стараемся не глядеть. В конце концов по стеночке, по стеночке подкрались с Малгосей к дверям, на раз-два-три выскочили из подъезда и дунули в разные стороны, на счастье вокруг никого не было – как будто ничейная земля образовалась. – А какая-то старушка подскочила к молоденькому милиционеру – они тогда еще стояли цепочкой, – да как заорет: у-у, недоносок, сукин сын, лучше бы твоей матери аборт сделали! – смеется Моника. Это было еще на Старом Мясте, уточняет Петр. Бася слушает открыв рот – в тот день она в город не выходила, сидела с сыном, которого родила Мареку год назад. Я избегаю на нее смотреть, мне все еще досадно, что она не со мной. Хотя люблю их обоих. Однако что-то мне говорит – для ребенка вроде как рановато, но сегодня не только пространство, но и время свихнулось; они же должны были с Мареком уехать в Пилу? Да и познакомились только-только, на каникулах. Я их и познакомил. Тем временем Моника опять начинает рассказывать:
