Дзикозес устремил свой пронизывающий взгляд на О'Брайена, потом на Ту Хокса. Касаясь пальцами то одной, то другой части их форменной одежды, он задавал вопроси один за другим. Ту Хокс узнал этот тон, но вопросов он не понимал. Он попытался ответить на языке ирокезов и чероки. Дзикозес прислушивался с высоко поднятыми бровями и удивленным, а иногда и раздраженным выражением лица. Он переключился на язык, на котором он говорил с девушкой. Когда и на этот раз он не достиг никакого успеха, он попытался заговорить еще на трех языках, но все было бесполезно. Наконец, он разочарованно развел руками и сдался. Но одно все же стало Ту Хоксу ясно: Дзикозес был не крестьянином. Такой знающий язык человек должен быть очень образованным, или много попутешествовавшим.
После того, как он увидел, что все попытки взаимопонимания были напрасными, Дзикозес отдал приказ. Люди проверили свои ружья, висевшие у них на плечах. Девушка вытащила из грудного кармана своего жакета револьвер с барабаном и убедилась, что барабан этот был полон. Дзикозес протянул свою руку по направлению к пистолету Ту Хокса. Ту Хокс, улыбаясь, покачал головой. Не спеша, чтобы не напугать остальных и не вызвать у них недоверие, он достал пистолет из кобуры у себя на бедре, вытащил магазин из рукоятки, потом загнал его обратно. Проверив оружие, он снова убрал его в кобуру и жестом дал понять, что он тоже готов.
Другие люди с расширившимися глазами стояли вокруг них, затем они стали разговаривать друг с другом и задавать друг другу вопросы. Дзикозес приказал им замолчать. Крестьянин погасил свой фонарь, и отряд покинул сарай. Двумя минутами позже они уже были в лесу и потеряли крестьянский двор из виду.
Всю ночь отряд пробирался по тропе и покидал тень деревьев только тогда, когда нужно было пересечь поле, чтобы углубиться в другую часть леса. Они не видели никаких признаков жизни. В начале утра они остановились в лощине в лесу, где непроходимая чаща давала им укрытие.
Прежде чем заснуть на своей подстилке из прошлогодних ветвей, О'Брайен сказал:
— Если я не ошибаюсь, мы все время движемся и северо-восточном направлении. Как ты думаешь, может быть, они хотят пересечь границу России?
Ту Хокс кивнул; он думал точно так же.
— Эти люди не русские и не румыны, — задумчиво сказал О'Брайен. — В Чикаго, где я вырос, в нашем квартале жило много русских, поляков и румынов. Но они говорили не так, как эти парни. Что, ради всего святого, это за люди?
