В покоях Йеясу двое мужчин уселись на чистые татами. Женщина принесла кувшин с сакэ и установила его на миниатюрную жаровню с древесным углем. Рядом с жаровней она поставила две чашки.
— Мой дедушка хочет сакэ? — спросил Йеясу.
Дэниел с сожалением покачал головой.
— Боюсь, я больше не пью и не ем. В эту штуку вмонтирован источник энергии, — Дэн ткнул пальцем себе, в грудь. — Кимура объяснял мне, что они создали специальную медленно делящуюся смесь радиоактивных элементов, способную самовоспроизводиться. Несколько элементов с коротким периодом полураспада и несколько — с длинным. Этого мне хватит до конца жизни.
Он засмеялся.
Хасегава вопросительно взглянул на него.
— Но ведь вы можете прожить много лет.
Дэн кивнул.
— Если мне будет позволено спросить, — продолжил Хасегава, — вы имеете представление, как долго вы проживете? С телом ожившей ханива…
— Чего?
— Статуи.
— Угу.
— Ваше сердце — ротационный насос, желудок — ядерный реактор. Ваши руки и ноги — удивительные механизмы и, как всякие механизмы, их можно заменить новыми, если они износятся или сломаются. Ведь так?
Дэн потер подбородок.
— Я никогда не обсуждал этот вопрос с Ройс и Кимурой. Но, думаю, вы правы.
— Так сколько же вы проживете? Сто лет? Тысячу?
Йеясу наполнил сакэ одну из чашек и поднял ее.
— Если дедушка не возражает…
Дэниел безразлично кивнул.
— Долгой вам жизни и отличного здоровья, уважаемый старейшина, — произнёс Йеясу с оттенком иронии.
Он отхлебнул горячее сакэ и поставил чашку рядом с кувшином.
Дэниел попытался изобразить глубокий вдох. Он мог сжать губы и воспроизвести звук.
— Есть еще одна вещь, которую нужно узнать у врачей. Говорят, что клетки мозга изнашиваются, умирают и больше не восстанавливаются.
Хасегава вновь наполнил свою чашку, внимательно наблюдая за Дэниелом.
— Но у пас их такое количество — миллиарды и триллионы, — Дэниел кончиком пальца постучал себе по виску, — что при обычной скорости их отмирания, если, конечно не случится ничего, вроде травмы, можно не волноваться, что эти клетки закончатся, и вы превратитесь в идиота. Думаю, их хватит и на сто, и на пятьсот лет.
Он покачал головой.
— Но я не знаю, сколько проживу. Это, действительно, вопрос. Может быть, они продолжат по частям извлекать мой мозг и выкидывать на помойку, — он горько усмехнулся, — заменяя его электроникой, пока я полностью не превращусь в Машину. И тогда вообще не о чем будет беспокоиться.
Хасегава усмехнулся.
А как определить момент превращения человека в машину? Или — прошу прощения, дедушка, — в вещь?
