— Может быть, отстал? — неуверенно заметил Тугай.
Но тот, кого ждали, всё не приходил.
Динкер приказал вернуться.
Поиски оказались тщетными. Неужели тот, четвертый, попал под лавину? Но как это случилось?
И вдруг Динкер понял, что Тугай ответил ему наобум. Не сдерживая ярости, он налетел на Тугая, схватил железной хваткой за горло, но вспомнил: проводник — и разжал пальцы.
— Вы напрасно стреляли, — заметил Тумаков.
— Нет! — окрысился Динкер. — Зато пограничники теперь не догонят. Я предполагал, что они могут набрести на наш след.
— Ну, ничего, — примирительно сказал Тумаков. — Обойдемся и без того.
Динкер разразился бранью. Один он знал, что такое «четвертый спутник». Для Тумакова и Тугая это был балласт, для Динкера — доллары, которые он выторговал у Фукса после того, как узнал, что придется вести этого человека через границу.
Овладев собою, Динкер приказал Тугаю вести дальше.
За поворотом потянулся обледенелый скат. Лыжи пришлось снять. Сейчас они мешали.
Вышли в долину. О преследовании уже не могло быть и речи. К утру следы занесет.
Ибрагим встретил хорошо. На лучшее трудно было рассчитывать...
Тугай полез в карман и вынул табакерку.
Динкер помял в руках папиросу, щелкнул пальцами. Тугай услужливо чиркнул спичкой. Динкер протянул ему папиросу. Тугай отказался и с наслаждением кинул табак под язык.
Ибрагим вдруг резко поднялся, отодвинул стул. Глядя в глаза Тугаю, сказал твердо:
— Вот что, вы тут хозяйничайте, а я ненадолго отлучусь. Скоро рассвет — мне надо на ферму... Да вы не бойтесь, не подведу, — и поперхнулся. — Сами ведь понимаете... Хочу, обязательно хочу перед смертью повидаться с сыном. — Голос его задрожал, фотография выпала из рук.
Тугай переглянулся с Динкером. Тот бросил Тугаю кошелек.
— Это тебе от сына, — сказал Тугай, протягивая кошелек Ибрагиму.
Старик поднял с пола фотографию и, медленно переводя взгляд на висевший на стене портрет, почувствовал, как тревожно стало на сердце.
«Деньги?.. Здесь что-то не так!..»
Впился глазами в портрет.
След от сабельного удара!
Почему на фотографии нет этого следа?..
— Неужели совсем зажил? — спросил одними губами, показывая рукой на шрам.
Тугай тоже взглянул на портрет и вдруг высоко поднял табурет, с силой опустил его на голову Ибрагима.
«Как я мог колебаться!» — мелькнула у старика последняя мысль. Он потерял сознание. Изо рта хлынула кровь.
— Болван! — выругался Динкер, с презрением взглянув на Тугая. — Идиот! Что ты натворил?!
