Нет штор на окнах. Не кричит малютка. Не поет невестка. Пустует вторая комната, комната сына. В нее Ибрагим не заходит. Перенес свои скромные пожитки сюда.
Он присел на кровать, обхватил жилистыми руками седую голову и, покачиваясь в такт мелодии, стал тихонько напевать. Песня была грустная. На душе становилось еще тоскливей. Ибрагим пел всё громче. Обычно с песней приходило успокоение.
Потом он прилег. Заснуть не смог. Встал, прошелся по комнате. Остановился перед портретом сына.
— Ахмед!.. Пять дней мы ждали тебя, когда ты пошел в разведку. Не дождались!..
А когда добровольческие отряды вместе с частями Красной Армии разгромили басмачей, в логове курбаши Алибека увидели страшные следы жестокой расправы. Ибрагим искал сына среди растерзанных трупов, но не нашел. Он увидел лежащего на земле юношу с обезображенным лицом. Дехкане рассказывали: привезли его раненого, пытали. Бек кричал: «Я знаю твоего отца, говори!» Но он молчал. Тогда бек кинул его лицом в костер, а после стал топтать конем.
«Наверно, это был Ахмед», — подумал тогда Ибрагим. Но все-таки в глубине души теплилась надежда, что сын вернется.
Шли дни, месяцы, годы — Ахмед не приходил.
— Эх, сын, сын, — шептал старик. — Родной мой... Полвон мой... Если бы ты мог услышать меня... Если бы мог...
Резкий стук в дверь заставил его вздрогнуть.
«Кто бы это мог быть?» — удивился Ибрагим.
Он, не задумываясь, отворил дверь. Перед ним, засунув руки в карманы маскировочного халата, стоял незнакомый человек.
«Кто это?» — подумал Ибрагим.
Незнакомец, переступив порог, запер дверь и медленно подошел к нему.
«Я не знаю его!»
Неизвестный беспокойным взглядом окинул комнату.
— Здравствуй, — сказал он на родном языке Ибрагима. — Я принес тебе радостную весть.
Это был Тугай. Он придвинул стул к печке и сел. Глаза его неотступно следили за Ибрагимом.
— Кто ты? — удивился старик.
— Это всё равно, — ответил Тугай. — Я принес тебе привет от сына.
Ибрагим почувствовал, что задыхается. Он схватился руками за грудь.
«Я знал, что он жив!» — мелькнула мысль.
— От сына? — взволнованно переспросил Ибрагим.
— Да, от сына.
«Ахмед жив! — как во сне подумал старик. — Жив!»
Но вслед за радостью пришло сомнение:
«Где же он пропадал столько лет? Почему не писал раньше?.. Нет, здесь что-то не так! — И снова хотелось верить: — А может быть, правда? Ахмед жив!»
— Где же он? — спросил Ибрагим, стараясь говорить спокойно.
— Близко. Хочет вернуться домой.
— Значит, он жив! — воскликнул старик. — Говори же, говори! — заторопил он пришельца.
