Минно-взрывные травмы очень коварны, человек может умереть, даже если его не изрешетило болтами и гайками. Причины две: первая это контузия, вторая — это минно-взрывная травма легких и удушье. Опасное это дело — попасть под взрыв десяти килограммов тротила.
Подполковник Басецкий тоже не помнил момента взрыва, вот он открывает дверцу машины, потом как бы стоп-кадр, раз — и он вдруг шатаясь, бежит туда, где ничего не видно, где над дорогой повисло грязно-бурое облако
Рвануло здорово…
По секретному предписанию КГБ СССР, советское посольство в Афганистане уже вовсю готовили к функционированию в экстремальных условиях, то есть после вывода советских войск с территории ДРА, предусматривалась даже возможность функционирования посольства в условиях уличных боев в Кабуле в режиме "Укрытие" — то есть когда будет сорвана или по каким-то причинам невозможна экстренная эвакуация советского дипломатического персонала. Совпосольство в Кабуле и так было хорошо защищено толстым и высоким забором, там были две скважины, одна из них доставала воду с пятисотметровой глубины — сейчас туда завезли запас оружия, вкопали цистерну, наполнили ее солярой, укрепили ворота. Если раньше охрана на воротах стояла почти что открыто — то теперь охранник стоял в специальной будке с бронестеклом, а ворота выдержали бы таран автомобиля марки Урал. Усерган не добежал до ворот метров пятнадцать, но не больше — но и тут десять килограммов тротила есть десять килограммов тротила.
Усергана разорвало на клочки — от него не осталось ничего, даже чтобы в могилу положить. На миллисекунду дольше жил незадачливый сорбоз — его тоже разорвало. Руку его, верней не руку, а часть кисти — нашли потом на территории посольства. Взрывом размазало об бок БТР второго солдата и хазарейского авторитета, который некстати остановился поболтать с соплеменниками.
Забор устоял — на совесть был сделан, был рассчитан на возможный штурм посольского комплекса. Устояли и ворота.
Охранник, почувствовав опасность толкнул генерала Доста и накрыл его собой — у афганцев не принято в первую очередь спасать детей, детская жизнь почти ничего не стоит, и если ты к примеру сбил ребенка — то за это не предусмотрена даже уголовная ответственность, заплатил семье выкуп и все. Советские долго не могли понять этого… впрочем, советские так и не поняли Афганистан так и не увидели его до самого ухода. Тем не менее — Рохан поступил не так, как должен был поступить. Жизнь женщины в Афганистане тоже ничего не значит по сравнению с жизнью мужчины и воина — но рядом с Роханом было человеческое существо, которое он любил по-настоящему, это была первая девочка, которая к нему так хорошо относилась, которая помогала ему — и это была первая любовь, такая, какая может быть только у детей. Поэтому — Рохан, когда началось — понял, что дело плохо и успел толкнуть Наташу на тротуар и закрыл ее собой, подарив ей еще немного жизни.
