– Папа, у нас есть отдельная комната, почему бы тебе не перебраться к нам? Ты очень нравишься Хелен.
Он улыбнулся от удовольствия и сказал:
– Спасибо, сынок, но дела мои вовсе не так уж плохи. Более того, могу тебя удивить. Как ты думаешь, а не жениться ли мне еще раз?
– Отличная мысль! У тебя есть кто-нибудь на примете?
Он смутился на мгновение, а потом пробормотал, что, с одной стороны, конечно, кое-кто есть, а с другой – нет, никого нет. Потом протянул руку, указывая на горизонт, и воскликнул:
– Смотри, видны вершины Аррана.
Я посмотрел на низкие темные пятна на бледном фоне неба, но никаких особых эмоций не испытал. В ясный день с любой высокой точки центральной Шотландии западнее Тинто можно увидеть Арран. Я сказал:
– В общем, ты Хелен нравишься, поэтому приезжай, когда захочешь, и живи с нами.
Так мы почти вплотную подошли в разговоре к проблеме его кошмаров и одиночества после ухода матери. Он больше ни разу не писал мне о плохих снах, так что я малодушно решил, что они его больше не беспокоят. Отец так и не женился повторно, но и жить к нам не переехал. Правда, когда от меня ушла Хелен, он сказал, что «может быть, я сочту полезным» принять его, чтобы «он присмотрел за моим домом», все равно он уже был на пенсии к тому моменту. Он был очень практичным. В свои шестьдесят пять он выглядел здоровым и свежим, к тому же был отличным хозяином. Дом содержал в такой же чистоте, как при матери, и готовил для себя сам те же блюда, которые когда-то готовила нам мать. Наверное, нам вдвоем было бы удобно. Но я не принял его предложение. Решил, что это будет слишком похоже на мою неудавшуюся семейную жизнь.
Во время той прогулки я начал замечать, что на обочине дороги появляются цветы. Среди них были лютики, клевер двух оттенков и яркие мелкие цветочки, которые казались мне очень знакомыми, хотя я не мог вспомнить, где я видел их раньше. Я сорвал несколько штук. Один из них, с бутоном меньше ногтя мизинца и тоненьким стеблем, выглядел, как крохотная желто-красная женская туфелька, сделанная из нежнейшего шелка. Я спросил отца:
– Как они называются? Они из семейства орхидей?
– Не знаю, – ответил отец.
Головка другого была похожа на шмеля – коричнево-бордовая шерстка и несколько розоватых полосок.
– А этот как называется? – снова спросил я.
– Не знаю, – пожал он плечами.
– Странно, ты же всегда любил ботанику.
– Я? Ну что ты, вовсе нет. Цветы я люблю, но в ботанике ни черта не смыслю.
