Через несколько дней Ломоносов отправил родной сестре письмо:
«Весьма приятно мне, что Мишенька приехал в Санкт-Петербург в добром здравии и что умеет хорошо читать и исправно также пишет для ребенка. С самого приезду сделано ему новое платье, сошиты рубашки и совсем одет с головы до ног. И волосы убирает по-нашему, так, чтобы его в Матигорах не узнали. Мне всего удивительнее, что он не застенчив и тотчас к нашему кушанью привык, как бы век у нас жил, не показывая никакого виду, чтоб тосковал или плакал. Третьего дня послал я его в школу здешней Академии наук, состоящей под моей командой, где сорок человек дворянских детей и разночинных обучаются и где будет жить и учиться под добрым смотрением, а по праздникам и воскресным дням будет у меня обедать, ужинать и ночевать в доме. Учить его приказано латинскому языку, арифметике, чисто и хорошенько писать. Поверь, сестрица, что я об нем стараюсь как добрый дядя и отец крестный. Я не сомневаюсь, что он через учение счастлив будет».
4
Гимназия — сорок школяров. Первый класс — «нижний», четвертый — «верхний». Между ними — тысяча четыреста шестьдесят дней: длинная дорога проходит через врата учености.
Дворянских детей — с петровских времен — с пеленок в полк приписывают. Академическая гимназия, а затем и университет, приписывают отроков и юношей, показавших склонность к философическим или естественным наукам. Узки врата учености, проницательны охраняющие их экзаменаторы. На «экзаменте» и у Васьки вышла осечка. Арифметику постигал по учебнику Магницкого, а математик и астроном Румовский свой труд сочинил. Тыча пальцами в экзаменующегося, поправлял не без злорадства:
— Не «ничто», а «нуль». Не «адиццио», а «сложение». Не «число ломаное», а «дробь». Не «мультипликаццио», а «умножение». Зарубите на носу.
В протоколе записали: «Василий Зуев. Не из дворян, сын солдатский, российской грамоте обучен. Оставить при науках…»
Мишеньке Головину Васька сразу понравился, не без его просьбы поместили их вместе. Где какая верфь, какой бриг спустили на воду, с какой горки лучше скатываться на невский лед — все про все ведает. Сампитерский!
И умеет постоять за себя.
Школяры «верхнего» класса, верные старому обычаю, зловредно шутили над новичками. Посреди ночи врываются в келью — хоп, и на спящего сладким сном мальца — кувшин ледяной воды. Или дохлую крысу на голову. «Ладно, попотешитесь у меня», — мстительно прикинул Зуев. Потихоньку вынес из кухни приличных размеров флягу. Приладил ее к притолоке. Один конец веревки подвязал к ручке, другой — к дверной скобе. Залил флягу водой.
