Почему бы ей сразу не сказать ему правду, как только она окажется в Уэбстере? Хотя зачем? Его вряд ли это волнует. Вздохнув, она постаралась сосредоточиться на дороге.
Эмма приехала в Уэбстер под вечер и, едва оказалась возле дома, огляделась в поисках Брента. Обе его машины были на месте. Рядом с ними стояла еще одна серебристая спортивная красавица. Значит, у него гости. Или, может, гостья?
Упрекнув себя за любопытство, Эмма поглядела на собственный дом и увидела на крыльце Брента Форреста. Он стоял, скрестив на груди руки, в своих выцветших джинсах и спортивной рубашке.
На секунду ей пришло в голову, что он простоял так все десять дней, пока ее не было в Уэбстере, и она просияла, начисто забыв обо всех своих благих намерениях.
Эмме ужасно захотелось, чтобы он сбежал вниз и обнял ее, но она тотчас мысленно одернула себя.
Остановив машину, она не спеша вышла, потянулась, достала сумку из-под вороха карт, пакетов, в которых покупала еду, туфель, валявшихся на заднем сиденье, и обошла машину кругом.
Брент оглядел ее и, как ей показалось, вздохнул с облегчением, но тут же взял себя в руки.
— Решили вернуться, мисс? — холодно улыбнувшись, спросил он.
— А кто в этом сомневался?
— Разве не вы?
— А что, вы меня вспоминали? — удивленно подняла брови Эмма. — Очень трогательно.
— Не я, а ваш жених. — Он с деланным равнодушием пожал плечами.
— Дэниел?
— Он звонил три раза. Кажется, ему не понравилось, что я подхожу к телефону.
Эмма поджала губы.
— И что вы ему сказали?
— Сказал, что вы заняты. Когда состоится свадьба? — спросил он, покачиваясь на каблуках. — Мне надо знать, чтобы привести в порядок галстук и фрак.
Эмма оставила без внимания его дурацкую шутку.
— Хотите сказать, что он не знает о моей поездке в Вашингтон?
— Да. Я же не знаю номера вашего телефона.
Эмма сжала пальцы в кулаки, мгновенно потеряв над собой контроль.
— Ну и что?.. Вы могли, по крайней мере, сообщить ему…
Она замолчала, поняв вдруг, что опять ввязывается в спор, а ведь он только этого и добивался.
А почему бы, собственно, ей не выйти из себя и не завести его, чтобы они могли наконец по-настоящему выяснить отношения и разрядить обстановку, навсегда разрушив мучившее их обоих взаимное притяжение? Закрыв глаза, Эмма сосчитала до трех.
— Вы все покрасили? — спокойно спросила она.
Его глаза удивленно блеснули, когда она переменила тему разговора, но он тут же улыбнулся, повергнув ее в смятение.
— Нет. Я подумал, что вы правы. Выбор цвета должен остаться за вами. Если не возражаете, мы можем завтра утром заехать в магазин. Я заплачу.
