— Куда же вы, леди Метель? — Фаулер уже не скрывал смеха. — Прошу, пообещайте мне еще один танец! Ради всего святого!
— Только через ваш труп, — пробормотала я, не оглядываясь, и по рассеянности едва не сбила с ног даму в пышном ярко-розовом платье. — Ох, простите…
— Леди Абигейл?!
— Леди Виржиния?!
— Ну, я тут леди Метель…
— А я — Яблочная Фея, — шумно выдохнула герцогиня. Я подавилась смешком и заработала укоризненный взгляд. — Не смейтесь, это все мои подлецы придумали. Я хотела сказать — сыновья…
— Я поняла.
— Вот и славно. Как насчет бокала вина?
Я невольно оглянулась, ища глазами Фаулера, и нервно передернула плечами.
— Очень своевременное предложение, леди Абигейл. Боковые залы уже открыли?
— О, да. И один весьма обходительный Святой Герман обещал поухаживать за мною, — Абигейл лениво взмахнула веером. — Не смотрите на меня так, леди Виржиния. Я сама удивилась, когда увидела виконта Миррей нарядившимся монахом. Но это забавно, и, кроме того, виконт неизменно галантен, скромен и тих, в отличие от некоторых, — герцогиня вздрогнула.
Мне стоило очень больших усилий, чтоб вновь не обернуться, убеждаясь, что никакого Фаулера поблизости нет.
«В конце концов, не самоубийца же он — подходить ко мне, когда рядом Абигейл, да еще такая сердитая», — здраво рассудила я и последовала за герцогиней, которая уверенно семенила к распахнутым дверям одного из боковых залов.
— А с кем вы пришли, Виржиния? — шепотом поинтересовалась Абигейл, когда мы отдалились от толпы на достаточное расстояние.
— С маркизом Рокпортом, — благоразумно солгала я. Все равно уличить меня Абигейл не сможет. Раз она задает подобные вопросы, это значит, что появление леди Метели в компании лорда Аякаши прошло незаметно. Рассказывать же о том, что моим спутником стал Эллис, было бы верхом непредусмотрительности.
— О, и как он? — заметно оживилась Абигейл.
— Все такой же, — уклончиво ответила я. — Вы помните, как относилась к нему леди Милдред? — герцогиня осторожно кивнула, и пышные розовые цветы на шляпке у нее плавно колыхнулись. — Так вот, мои чувства ближе к тем, что испытывал отец.
— Покойный лорд Эверсан? — Абигейл нахмурилась. — Помнится, дорогая, недавно вы были о маркизе совсем, совсем иного мнения!
— Времена меняются, — пожала я плечами. Правильней было сказать, что времена возвращаются — старые, благословенные, когда маркиз казался мне защитником и человеком едва ли не более близким, чем отец… Но зачем запутывать Абигейл еще больше? Она всегда дружила с леди Милдред и, следовательно, во многом перенимала от нее суждения — в том числе и о людях.
