Взволнованный событиями вечера, Шоэль выходит на улицу. Но где же Фаня? Миша Зильбер подмигивает: Фаня ушла с Зямой Штейнбергом. «Ах, вот значит как! – думает Шеилка. – Нат Пинкертон на моем месте живо раскрыл бы эту тайну…»
Представляя себя знаменитым сыщиком, он сворачивает к кладбищу. В ночной темноте, под прикрытием деревьев и высоких надгробий, трудно заметить его черный костюм. Пригнувшись, новоиспеченный Пинкретон внимательно оглядывается по сторонам, прислушивается. И вдруг… – Ага! Попались!.. – Сыщик отчетливо различает приглушенные, но такие знакомые голоса Зямы и Фани. Чувствуется, что Зяма огорчен и взволнован.
– Дурачок! – успокаивает его коварная Фаня. – Ничего между нами и не было, твой друг Шеилка еще такой зеленый!..
Шоэль-Пинкертон улыбается в темноте. Вот он и раскрыл страшную тайну… Ну что ж, теперь пора сматываться! На столе юношу уже заждались печенье и стакан молока. Шоэль раздевается и ложится в постель.
– Шеилка… Эй! Ты спишь? – тихо спрашивает Мирьям.
Нет, он не спит, но и отвечать не хочется. Шеилка долго лежит с открытыми глазами. Часы на стене монотонно тикают, отсчитывая мгновенья.
Еще до окончания каникул Шоэля Фейгу охватило странное беспокойство. Всем своим существом она чувствовала повисшую в воздухе опасность. Хотя все вокруг еще было спокойно и ничто не предвещало катастроф, но особое материнское чутье уже уловило приближение беды. Фейга написала мужу длинное письмо, в котором рассказала о своих страхах. Не разумнее ли будет оставить Шоэля в городке? Пускай продолжит учебу в местной гимназии.
Но и Шоэль написал отцу, что нельзя даже отдаленно сравнивать местную гимназию с Люблинской в Одессе. Чего можно требовать от местечковых учителей, когда одного Козлова достаточно, чтобы заткнуть за пояс всю эту провинциальную гимназию? Да если бы только Козлов, а не забыли ли вы об Яреме? Да-да, тот самый – известный ученый-латинист, автор методик и учебников! Или Александр Иванович – известнейший в стране учитель математики!..
Любой скажет, что Люблинская гимназия – едва ли не лучший образовательный центр в Одессе. А кроме того, Шоэль не хочет прекращать уроки музыки в доме тети Гиты. Он уже свободно играет «Турецкий марш» Моцарта! А на недавнем городском концерте он, Шоэль Горовец, аккомпанировал на рояле самому Шахне Марковичу, замечательному скрипачу, выпускнику консерватории! Нет-нет, Шоэль настоятельно просит отца разрешить ему продолжить учебу в Одессе. Вот такое письмо послал младший Горовец старшему. Конечно, были у Шоэля и другие важные причины, но о них он, естественно, умолчал.
