— На хрен мне грамотных, — процедил хозяин. — Квитанцию я и сам оформлю. Паяльником он умеет?
— Умеет. Головастый. В аспирантуру не примут, к вам придет. Не прогоните?
— Вообще-то на хрен нищих. Но, если просишь, пусть приходит.
Борис со злостью тарахтел на своей «малявке». Цитаты из классиков под эту беседу казались музыкой.
«Убьет и сам не заметит», — думал он. И стал еще отчаянней колотить по клавишам.
Наконец, допечатав рукопись и отказавшись от выпивки и закуски, он сухо кивнул хозяину и покинул квартиру. Гришка, растерянный и робкий, выбежал в носках на площадку.
— Попрощаемся хоть!
Курчев обнял его и чмокнул в губы. Пахло от Гришки скверно — гнилыми зубами и перегоревшим спиртным, но всё же это был людской запах.
— Будь, — толкнул его в плечо Борис. Он никак не мог настроиться на прощальный лад. Тот, в пижаме, мешал, как надзиратель.
— Не дрейфь, — шепнул Гришка. — С «малявкой» обойдется. Игнат сказал, другая сейчас полоса. Выпускать потихоньку начали.
— Э, — отмахнулся Курчев. Он на время забыл про особистов. — С тобой бы обошлось. Ты поосторожней с этим.
— С этим? Он теперь на воду дует… — расхрабрился Гришка.
— На воду дует, а на тебя плюнет и разотрет.
— Не бойся. Еще увидимся, — боязливо оглянулся Гришка и, боднув Бориса, юркнул в дверь.
— Проводились? — улыбнулся Игнат. Он сидел в том же кресле, расстегнув пижаму на две верхние пуговицы и распустив живот. Вид у него теперь был куда благодушней и человечней. То ли потому, что на столе появилась закуска и уже стоял запотевший хрустальный графин из холодильника, то ли оттого, что исчез лейтенант.
— Он ничего парень, — хихикнул Гришка. — Тоже дёру дать собирается.
— Не спорю, не спорю, — благодушествовал бывший заготовитель. — Но одним, знаешь, веселей и аккуратней. Слушай, Григорий Батькович. Тебе этого… ну, того, финансов, одним словом, не требуется?
— Да что вы, Игнат Трофимович? — от неожиданности покраснел Новосельнов.
— Не стесняйся. Между своими — какой стыд?
— Нет, я компенсацию получил, — хлопнул себя Гришка по кителю, где слева весьма солидно оттопыривалось от свернутых сторублевок.
— Могу для симметрии добавить, — загоготал бывший лагерник. — Совсем как баба будешь.
«Чтоб ты меня, как бабу…» — уточнил про себя Гришка. — У жены дома кое-что есть, — пояснил вслух. — Так что спасибо пока…
— Это ты правильно сказал — пока. Телефон запиши мне тут, — пододвинул ему хозяин совершенно нетронутый бювар, лежавший рядом с такой же нетронутой пепельницей на журнальном столике.
