Наконец она заговорила:
— Что ты собираешься делать с Сэмюэльсом?
— Я уже уволил его…
— Уже? — Она удивленно подняла на него глаза. Накануне Абигейл уже ожидала чего-то подобного, когда он разозлился при одном упоминании о неприятном случае, но она не представляла себе, что он сделает это еще до того, как выпытает у нее всю историю.
— Угу. — Он крепко сжал ее руку в своей и улыбнулся сверху вниз. — К несчастью, я, кажется, поторопился. Теперь мне придется разыскивать его, чтобы удостовериться, что он понимает, как мерзко поступил.
— Тэннер, я не для того рассказывала это тебе, чтобы ты так сурово наказал его за обиду слабой женщины.
— Не беспокойся, Абби. Я не сделаю ничего, чего бы не сделала на моем месте ты. — Он отвечал ей ее же словами. — Кстати, я ведь так на тебя и не наорал.
— Не наорал. А теперь у меня нет времени выслушивать тебя. — Абигейл вытащила свою руку из его руки и заторопилась пересечь накрытую туманом лужайку перед домом. — Мне надо сделать несколько звонков. Увидимся за обедом.
Она была уже почти у входной двери, когда вдруг обернулась и крикнула:
— Не будь слишком суров с Сэмюэльсом. Если бы мы с тобой не подавали всем такой плохой пример, ему бы эта мысль не пришла в голову.
Тэннер без звука выпустил ее руку, понимая, что только расстроит Абби, если расскажет, насколько по-мужски собирался он поступить с Сэмюэльсом. А пока он решил несколько разрядить свой гнев долгой пробежкой. Может быть, к тому времени, как он пробежит четыре или пять миль, сумеет придумать, как жестоко наказать этого проходимца, оставив его в живых.
На это Тэннеру потребовалось восемь миль и пятьдесят кругов в хлорированном бассейне. Только после этого он почувствовал, что вернул себе самообладание. Вернувшись в номер, он стащил с себя плавки и, зевая, потому что его биологические часы еще не перестроились на ирландское время, отправился в ванную. Войдя в душевую кабинку, встроенную в угол комнаты, Тэннер пустил ледяную воду и, стиснув зубы, стал под колючие тугие струи. Он выдержал это наказание, пока мысль о дневном сне не вылетела у него из головы, и лишь затем с зажмуренными глазами потянулся к кранам, чтобы сделать воду, более подходящей человеку, а не полярному медведю.
Резкий стук в стеклянную загородку был таким неожиданным, что рука его соскользнула с крана. Прежде чем он успел исправить ошибку, его окатило кипятком, температуры, достаточной, чтобы содрать шкурку с помидора. Громко чертыхаясь, Тэннер ударом плеча открыл дверку и выскочил на холодные плитки пола.
